— Я рада, что тебе нравится творчество моего предка...
Дима запнулся и удивленно уставился на нее.
— Ну да... — пробормотал он. — Это же Вяземский... И ты тоже... Ну, дела...
— Продолжай, — милостиво кивнула Алена.
Но стихи, как назло, вылетели у Димы из головы, и он перешел к прямому «продолжению».
Он вынул из пальцев Алены бокал, и она откинулась под его натиском на «падишахские» подушки...
Димины пальцы путались в обилии мелких пуговок, струившихся жемчужной россыпью от ее шеи до талии.
— Прекрасный фасон... — хрипло проговорил он. — Только одного ты не учла...
— Напротив, — томно прикрыла глаза Алена. — Я продумала все. Их надо расстегивать медленно, постепенно... Одну за другой...
Он потянулся к ней губами...
Господи, давно позабытый трепет первого поцелуя...
А если посмотреть на себя его глазами? Восторженными глазами художника...
Отблеск свечей сквозь пунцовую драпировку кажется кровавым... Пятнистый плед напоминает леопардовую шкуру... И теплые блики на белоснежной коже делают ее похожей на прозрачный оникс с сеточкой голубоватых прожилок...
Очень выгодная поза... Как на полотнах эпохи кватроченто... Тот же полный неги изгиб, манящий взгляд, призывная полуулыбка...
Приятно сознавать себя привлекательной и желанной, ловить во взгляде мужчины отраженное сияние своей красоты...
Пуговка за пуговкой...
Тонкое платье сползает с плеч, открывает идеально круглую грудь с темными ягодами сосков, округлые мягкие бедра...
Длинные русые пряди щекочут тело... Ну, волосы у него как у девчонки...
Но какой нежный взгляд... Григорий никогда не смотрел на нее так. В его глазах всегда видна определенность и конкретность желания...
Любой женщине иногда хочется приподняться над обыденностью жизни, хочется, чтобы ею восторгались, обожали, предугадывали желания, ухаживали так же, как в старых рыцарских романах...
Любой... А рожденной под покровительством Венеры — особенно...
И неважно, что Григорий никогда не узнает об этом приключении. Она совершала это для себя, а не для него.
Не ради банальной ревности... А просто ради уверенности в себе.
И постепенно Алена эту уверенность обретала...
Но она не умела так самозабвенно парить в облаках, как ее романтичный партнер. Она была прежде всего земной женщиной, которая, помимо красивых ухаживаний, нуждалась в ясности и определенности...
Одним движением Дима освободился от рубашки и приник к ней.
«Какая холодная кожа... — невольно подумала Алена. — Наверное, она покрыта мурашками... Бр-р... Он слишком худой... Ребра выпирают... Это некрасиво... — И тут же приказала себе: — Закрой глаза. Ты же хотела сказку... Тогда не стоит замечать реальность...»