— Тетка Райка, кур скока сёдня бить? — спросил заглянувший в кухню мальчонка.
— Двух цыплят трехнедельных господину на бульон да пяток взрослых, — прикинула кухарка, вытирая руки о передник, и повернулась к Берту. — Снедать будешь?
Парень кивнул. Райка поставила перед ним тарелку вчерашней пшенной каши, а сама уселась напротив, подперев голову рукой.
— Красавчик, может тебе молочка свежего плеснуть? С вечерней дойки, — подлетела к столу круглолицая молодка со жбаном в руках.
Берт тотчас подставил кружку под тягучую, густую струю, кухарка только головой покачала. Все сливки слила, негодница, да только зря. Берт на сеновал — то с тобой сходит, а вот жениться его сам Вадий не заставит. Если только господин прикажет. Дурные девки, очевидного не видят. Сколько глупых не гоняй, а им словно намазано!
— Ну, рассказывай. Что там конт? Может, пора и по нему готовить поминальный пир? — с легкой надеждой в голосе поинтересовалась она.
— Вчера пришел в себя, — хмуро сообщил Берт, помешивая деревянной ложкой кашу, в которую щедро плеснул молока. — Все были уверены, что не встанет. Ксен даже красные свечи приготовил, что после погребения старого господина остались.
Кухарки переглянулись и разочарованно вздохнули.
— Жалко старого конта. Неплохой господин был. — Райка осенила себя щепотью Ирия. — Ежели конт Алан помрет, кто хозяином будет?
— Госпожа Храму все отпишет, вот посмотрите, — прошептала одна из женщин. — Она на нашего ксена как на Ирия смотрит. Как господин этого не замечает?
— А может и замечает, да не вмешивается, — заговорщицки подмигнула та молодка, что налила Берту молока. — Господин наш мужчина видный да силой не обделен, но, говорят, к госпоже только в сильном подпитии ходит.
— Ты не болтай глупостей! — прикрикнула на нее Райка. — Не наше это дело. Берт, расскажи про кира Алана.
— Речь забыл, вообще забыл, — поделился новостями Берт. — Говорить заново учится. Лекарка сказала, что такое бывает, когда кровь дурная в голову ударяет. Как очнулся — долго смотрел по сторонам, словно соображая, где находится. А как жену свою увидел, так сознание и потерял.
— Небось от счастья, — хихикнула одна из кухарок, озорно блеснув глазами. — А ксен что говорит? Не вселился ли в нашего господина дух анчуты? — И она осенила себя щепотью Вадия. Солнце только — только из — за моря подниматься начало, а значит, Темный может еще и нашкодить. В тесто плюнуть али молоко закислить. Лучше и его умаслить. — Неужто ксен ничего не сказал?
— Кусь признала хозяина, — коротко сообщил Берт. Кухарки понятливо кивнули, тау чуяли человека и если он становился одержимым, всегда могли распознать. — Господин от еды вчера отказался. Вы бы сегодня приготовили его любимое. Странный он какой — то, как бы беды не было, — пробормотал Берт, и они с Райкой многозначительно переглянулись.