Но тут был такой повод – свадьба нашей подруги Мурчеллы. Не помириться мы теперь просто не могли.
– Кошарель, ты же знаешь, что никого нельзя заставить полюбить…
– Мла-мла-мла, – лениво протянула подруга. – Оставь эту лирику сопливым котяткам, Пэгги. Я уже забыла. От таких блохастых отбоя нет.
– Вот и отлично. Ну что, исполним пожелание душки Чаплина?
Мы с Кошарель довольно муркнули и бок о бок пошли через весь зал к нашей невесте. Да так грациозно, что все коты, и одинокие, и женатые, невольно поворачивали головы в нашу сторону.
Кошарель знала, что прекрасно выглядит. Ее яркая красновато-рыжая шерстка и бездонные зеленые глаза пылали так, что не любоваться такой красоткой было невозможно.
По секрету скажу, что мне иногда даже неудобно было находиться рядом с ней. Тем удивительнее, что красавец Амурчик предпочел меня Кошарель. Обычно случалось наоборот.
– Красавицы мои пушистые! – радостно мяукнула Мурчелла, когда мы подошли к ней.
Глаза невесты были на мокром месте от счастья. Она торопливо начала мурлыкать нам, что ее свадьба по обилию закусок и напитков, а также количеству гостей явно превосходила бракосочетание трехмесячной давности.
Очень пафосный кот Джеймс, важный британец королевских кровей, тогда повелся на эту несчастную кошелку Машку с мясного рынка. Неизвестно, в каком лотке этот лорд откопал глупую трехцветную нищенку, которую он на французский манер любовно называл Мари. Но, клянусь сметаной, это была самая богатая кошачья свадьба из всех, на которых мне доводилось бывать. И вот теперь Мурчелла и Байрам, по всей видимости, собирались побить рекорд.
– С такими конкурсами, как у Чаплина, мышь ты дохлую побьешь, а не рекорд, – язвительно муркнула Кошарель.
– Что тебе не нравится? Программу Байрамчик лично придумал, – гордо заявила невеста.
– Слушай, у тебя все замечательно. Но красть невесту!.. Это так же старо, как докторская колбаса по талонам.
– Если велено красть, то так и делайте! Вы подруги невесты или кто? – тихонько прошипела Мурчелла.
Ей явно не хотелось ссориться громко, чтобы не портить праздник.
«Старый колхозный мышелов твой Байрамчик», – чуть было не сказала я.
Мы старались не привлекать к себе внимания. Надо сказать, что с нашей тройной убийственной красотой и грацией это действительно было нелегко.
Мурчелла, Кошарель и я тихонько прокрались в дальний темный угол террасы, за большую кирпичную трубу. Здесь в стене была маленькая кошачья дверка, ведущая в закуток госпожи Илоны – небольшую комнатку, давно заброшенную двуногими. Здесь громоздилась старая мебель, пыльные отсыревшие книги и другой всевозможный хлам.