После своего второго подвига Георгию Иванову пришлось на некоторое время вновь вернуться в Афины, так как повышенная бдительность немцев и итальянцев делала его дальнейшее пребывание на побережье довольно рискованным занятием.
Он вновь поселился у Кондопулосов, где заботу о нем возложили на себя жена Кондопулоса и ее племянница Деспина. Иногда он возвращался простуженный и кашляющий, со сбитыми в кровь ногами, выпачканный в грязи и усталый до невозможности, но чаще всего — сияющий от счастья, как бы после хорошо выполненного задания. Женщин пробирала дрожь, когда Георгий в хорошем настроении, проходя мимо немецких или итальянских солдат, шутливо цеплял их, то предлагая папиросу, то, наоборот, прося у них закурить или же рассказывая им анекдот.
Поражала его выдержка. Как-то он сидел с девушками на лавке перед входом на радиостанцию в Запионе, которая давно вызывала у него большой интерес. В эту минуту проходящие мимо итальянские охранники заговорили:
— Глянь-ка, у него две красивые девушки, а у нас ни одной…
— Зато у вас два пистолета, а у меня ни одного! — крикнул Георгий им вслед по-итальянски.
Солдаты обернулись, и произошел обмен замечаниями, шутками, папиросами; немного позже новое знакомство помогло Георгию пробраться на радиостанцию и совершить там небольшую диверсию…
В другой раз друзья остолбенели: на месте встречи агент № 1 сидел на скамейке, ведя оживленнейший спор с двумя немецкими солдатами. Вообще Георгий выработал новую тактику поведения — по отношению к оккупантам он стал эдаким добродушным и беззаботным товарищем, настоящим благожелателем, как бы совершенно позабыв о том, что за его голову назначена полумиллионная награда, теперь, кстати сказать, еще больше увеличенная…
Так проходила весна 1942 года — весна голодная, жаркая и безнадежная для страны. В это время Георгий совершил еще одну рискованную диверсию. Подпольщики из Пирея сообщили ему, что испанское транспортное судно «Сан-Исидор» загружается ящиками с боеприпасами, в последнюю минуту оно должно принять на борт также и живую силу. Стоящий у набережной в течение дня пароход на ночь отводился на середину бассейна, по-видимому в целях безопасности. Почти с каждой из подходящих к заливу улочек можно было вплавь добраться до корабля, если бы этому не мешали лежащие на воде полосы света и отблески портовых огней. Вода в заливе была полна мусора, мазута и нечистот, но Георгий махнул на все это рукой и выбрал наиболее удобное место, с которого можно было бы легко стартовать. Одновременно Георгию пришлось следить за тем, чтобы не напороться на морской патруль. Георгий быстро спустился по железным скобам набережной к воде, осторожно опустился в воду, осторожно поплыл и еще осторожней нырнул в тени высокого борта парохода. Видимость была настолько плохой, что ему пришлось все делать на ощупь. Георгий сорвал с груди «черепаху» и прицепил ее прямо над самым винтом, после чего, соблюдая такие же меры предосторожности, вернулся на берег. Неприятную минуту он пережил только тогда, когда на набережной, у самой таможенной будки, столкнулся с какой-то насмерть перепуганной парочкой.