Впервые, с тех пор как она добралась до страны крылатых, Шерил захотелось забиться в уголок, в темноту, в одиночество, и чтобы никто не трогал. Погоревать. Почему на неё так сильно подействовало известие о смерти нечаянного напарника, если в этой схватке пострадали, а некоторые и погибли, гораздо более хорошо знакомые айи? Она даже не пробовала искать ответа на этот вопрос. От этого же осталось только имя: мастер Хайро Ахани, полубезумная улыбка да замечательный голос. И тоска по чему-то несбывшемуся. И почему-то было особенно горько, что они так толком и не познакомились.
— Вот где ты! — на широкий карниз рядом с нею приземлился Нуэ. Ненадолго хватило одиночества в её укромном уголке.
— Искал?
— Тебя мастер Азорра хочет видеть.
— Жизнь продолжается? — как-то особенно невесело заключила Шерил.
— Что-то случилось? — чутко встрепенулся товарищ.
— Ничего, кроме того, что жизнь продолжается, — жалко искривила губы она и рывком поднялась на ноги. Надо, действительно, узнать, что там от неё хочет гипотетическое начальство. Шерил крепко подозревала, что сейчас получит по первое число за свою самодеятельность, но оказалось, что поговорка «победителей не судят», справедлива и для этого мира и о её выходке Мастер Азорра даже не упомянул. Начальство хотело разговаривать. Вопросы задавать и слушать ответы. Она и отвечала, не слишком задумываясь над смыслом вопросов и ответов, просто вслушиваясь в переливы этого чудного голоса, в мелодию его звучания и приходило облегчение, отступала иррациональная тоска по несбывшемуся и горе от утраты чужого, в сущности, человека.
А Мастер, нахально пользующийся этим её состоянием и выжимавший последние крупицы полезных сведений, понимал, что относительная тишина на его границе закончилась. И вот она сидит перед ним, причина этого, и залог того, что победа в грядущей войне будет относительно лёгкой и скорой, сидит в некоторой прострации, хлопает светло-зелёными глазищами и явно ничего не понимает. И хорошо, что не понимает. Полезно.
Если собрать вместе всё, что было сказано, то получается, что эта девушка всё же как-то воздействует на сослуживцев. Кажется, если не врёт и не недоговаривает, даже сама не сознавая этого. Но не в любое время, а только во время боя, и только когда сама в нём участвует. Или не только? Или в это время эта грань её дара проявляется наиболее ярко? Эх, провести бы сейчас серию экспериментов, выяснить точно! Он мечтательно прищурился, но тут же по лицу Мастера пробежала тень. Да не до того сейчас. Военное время диктует свои условия и условности и если и придётся проводить какие-то эксперименты, то прямо так, в боевой обстановке, рискуя жизнью очень ценного, между прочим, кадра и просто симпатичной девушки, которая лично ему стала в последнее время очень дорога. И нет возможности оградить её от этого. Одну спасти и десятки потерять? Если не сотни. Такова несправедливая арифметика войны. Да и, наверное, жизни в целом. Мастер опять сложил пальцы домиком, откинулся на спинку кресла и недвижным взглядом уставился в одну, особенно интересную ему точку под потолком.