— Так ты это… Прости, отец. Я сейчас, быстро.
Через полчаса Радмир с Лешим уже сидели рядом с небольшим костерком. Вереск недовольно косился в их сторону, поблескивая в темноте своими огромными глазищами.
— …и вот, значит, мне этот охотник и говорит: «Отпусти, дед, я тебе все шкуры отдам, которые у меня дома есть». Представляешь? — старик покачал головой и вздохнул.
— И что дальше-то?
— А ничего. Я его сам в медвежью шкуру одел. Про Берендеев слышал? Ну вот и он таким стал. Только прожил недолго. Его же друзья с деревни через год на рогатину подняли. Не признали в медвежьем обличье. И поделом. Только вот подумал я тогда знаешь о чем? О том, что один поплатился за свою кровожадность, а на его место в пять раз больше пришло. Так ведь получается?
— Отец, так люди ж тоже есть хотят.
— Я понимаю. Только вот, одно дело — нужда, а другое совсем — потеха. А этот горемыка для развлечений в лес приходил. То ямы с кольями рыл, то еще какие ухищрения придумывал. Вот так-то.
— Вот здесь твоя правда. Не поспоришь, — Радмир вздохнул и подбросил веток в огонь.
— А теперь давай о тебе поговорим. Ночи нынче короткие, времени мало у нас.
— А чего обо мне говорить?
— А того, сынок, что в переплет ты попал. И здесь у тебя последняя возможность что-то исправить. Кто тебя за этими бедолагами послал?
— За какими, отец?
— За Домовиками. Ты тут из себя дурачка не строй. Придет время, не до смеха тебе будет. Так что лучше со мной откровенно говори и без прикрас.
— Кикимора послала, — Радмир придвинулся к огню и уселся поудобнее.
— Ты ее знал до этого?
— Нет.
— А Домовых всех знал, которые ушли?
— Нет, — неуверенно ответил Радмир, — некоторых только.
Старик покосился на него и покачал головой.
— И что тебе наобещала эта Кикимора, что ты все бросил и пошел неведомо куда?
— Ну… Ничего не обещала.
— А чего тогда поперся?
— Так… Попросила же…
— Попросила, — перекривил его Леший, — ты ее в первый раз видел. А может быть, и в последний, между прочим… Мне вообще до тебя дела бы не было, да только вот узнал я тебя, как только ты в лес зашел. Вспомнил. Да жалко мне тебя, дурачка, стало.
— Так вот кого я чуть ли не каждый день видел в сумерках! — обрадовался Радмир. — Ну, спасибо тебе, отец! Особенно за то, что с вурдалаком помог. Без тебя я бы не справился.
— Рано радуешься, сынок, — помрачнел старик, — не я это был.
— А кто ж тогда?
— Сила великая тебя оберегает. Не чуждая мне и не вражеская, но для тебя чужая. И ведет она тебя, и помогает. Но даже меня к тебе не подпускает. Ты ей нужен, понимаешь? А Домовые — это лишь приманка.