Девушка осталась одна в спальне. Уютно горел ночник, потрескивал камин, в приоткрытое окно влетал морозный свежий воздух — год только начался, и до весны оставалось еще два месяца. Эона отложила коробку с драгоценностями, обхватила себя руками и подошла к окну, рассеянно глядя на ночную Ахарру. «Не нравится тебе Экар, да?» — с грустью спросила она Сумеречную. Драконица помолчала. «А тебе? Ты с ним дружишь, но сможешь ли жить?» — Иногда Суми казалась Эоне гораздо мудрее и старше, чем на самом деле.
— Смогу, — упрямо пробормотала девушка и сжала губы. — Смогу, вот увидишь!
«Зачем ты так, — укоризненно отозвалась Сумеречная. — Ты же знаешь, никто бы тебя не заставил, откажись ты, Эни. Родители тебя любят, почему ты уперлась, что выйдешь замуж за Экара?»
— Потому что, — снова вслух ответила леди Аметист. — Отец Уинхилда, хоть и хорошо относится к нашей семье, не допустит этой свадьбы. — На губах Эни мелькнула немного кривая улыбка. — Мне хватает ума понять это, Суми. Даже если бы… Уин мне тоже нравился. — Дочь барона де Гиларо почувствовала, как щекам стало тепло, и поспешно отошла от окна. — Все, хватит разговоров. Я спать ложусь.
Ну а утром, едва она проснулась и умылась, горничная принесла очередное послание и подарок. Родителей Эни не удивляло внимание маркиза, они спокойно относились к его письмам. Ведь все знали: леди Аметист, граф де Мерис и маркиз Уинхилд с самого детства дружили. Тем более что молодой лорд Рубин никогда не выказывал к Эоне интереса больше чем к подруге. Да еще и невесте друга. Девушка неслышно вздохнула, потянулась к коробочке и открыла. На бархатной подушечке лежало изящное колечко из белого золота с крупным темно-красным рубином, окруженным мелкими бриллиантами. И хотя Эона не любила большие камни, это украшение смотрелось благородно, не вычурно и не вульгарно. Она сглотнула, рука дрогнула, чуть не выронив коробочку, Эни торопливо отложила подарок и развернула записку. «Моей любимой девочке на помолвку. Надеюсь увидеть его на твоем пальчике, когда вернусь». Леди Аметист вспыхнула, поджала губы и не сдержалась, фыркнула.
— Да конечно, — едва слышно произнесла она, скомкала записку и осторожно, двумя пальцами взяла коробочку.
Ни за что в жизни она не наденет это кольцо, и вообще, неприлично дарить такие подарки чужой невесте! Экар ей свое кольцо сегодня подарит, его Эни и будет носить. Открыто и с удовольствием. Убрав украшение в один из ящичков стола, Эона бросила записку в камин и отправилась в гардеробную. Сейчас завтрак, потом проверка вместе с мамой готовности к вечернему приему, обязательный отдых днем, а там и пора одеваться к приему. За всеми хлопотами Эни почти забыла о подарке Уина и, готовясь к торжеству и глядя на себя в зеркало, даже разволновалась, как и полагается виновнице вечера. Аметисты мягко переливались в свете свечей сотнями граней, шелк и органза струились вдоль тела, и Эона не узнавала себя в этой молодой девушке с блестящими глазами цвета фиалок. Она выглядела старше своих неполных восемнадцати лет, и в самой глубине взгляда таилась тень неуверенности. Задуматься над этим Эни не успела, в дверь постучали, и заглянула мама.