Дочь полицейского. Сын ректора. Настолько классическая схема, что Белоснежку затрясло от страха. Бунт деток из хороших семей? Опасная игра, ведь от другого уже не получить столько удовольствия? Или просто хотелось, чтобы голову хорошенько вскружило?
Люди скользили возле светофора на перекрестке у вокзала. Спасительного гравия было недостаточно, чтобы гарантировать надежную ходьбу в том месте, где тысячи ног полируют его ежедневно. Белоснежка старалась добиться как можно более крепкого контакта земли и своих армейских ботинок.
Ситуация значительно усложнялась. Она не хотела теперь идти к ректору. И в полицейский участок. Не хотела вмешиваться в эту ситуацию никаким образом, хотя с троицей у нее не было никаких дружеских отношений. Они для нее ничего не значили. Белоснежка не хотела оказаться в гуще событий, в которой она, без сомнения, оказалась бы, если бы заговорила.
Анонимное послание полиции? Конечно, это единственная возможность. Поверят ли? Наверняка – в том случае, если было заявлено о краже тридцати тысяч евро. А даже если и не было, то это больше не будет ее проблемой. Она исполнила бы свой долг…
Белоснежка приблизилась к району Таммела и почувствовала странную дрожь внутри себя. Очевидно, что хата не была ее домом. Но стала ли она более мягко относиться к району? Мысль казалась забавной. Черная колбаса и молоко на площади Таммелантори. Крики фанатов футбольного клуба ТПВ на стадионе Таммела. Истинно-тамперский порядок. Восхищение некоторыми старинными домами деревянного Пуу-Таммела и восторг от бывшего здания обувного завода Аалтонена, сделанного из красного кирпича. Это ничего не значило для Белоснежки Андерссон, которая избегала чрезмерной сентиментальности. По какой-то причине здесь все же было спокойнее и теплее, чем где-либо еще. «Любовь к родному краю» – таких слов не было в словарном запасе Белоснежки; но наверняка существовали еще более худшие вещи, – как, например, «мне нравится уголок, где я живу». Возможно, к этому району можно применить понятие дома. Наверное. Близлежащие кварталы надо начать считать гостиной. Так уже, наверное, давно надо было коварно поступить, хотя Белоснежка не хотела привязываться к слишком большому количеству мест.
Со школьного двора Таммела послышались детские крики, возгласы, смех. Белоснежка смотрела, как мальчики и девочки бегают, прыгают, качаются и лазают, с паром изо рта и красными от мороза щеками. В своей толстой зимней одежде они выглядели как круглолицые разноцветные снеговики. Ее взгляд попытался найти одиноких, всеми отвергнутых детей на краю двора. Белоснежка навострила уши, чтобы отличить крики восторга от криков настоящего страха. Она знала, что для некоторых школьный двор был не залитой зимним солнышком игровой площадкой, а королевством ужаса, где дни длинные и черные, как ночи.