Зазвонил телефон. Морс ответил, что сейчас придёт.
— Пошли со мной, Льюис. Приехал его адвокат.
Подходя к камерам предварительного заключения, Морс спросил Льюиса, знает ли тот, где находятся островки Лангерганса.
— Что-то знакомое, сэр. В Балтийском море, верно?
— Нет, неверно. Они в панкреасе, если ты знаешь, что это такое.
— Как ни странно, знаю, сэр. Это поджелудочная железа, которая выделяет секрет в двенадцатиперстную кишку.
Морс в восхищении вскинул бровь. Один — ноль в пользу Льюиса.
Глядя на людей со слуховыми аппаратами, собравшихся в четверг вечером на занятия, Морс напомнил себе, что в последние недели этого семестра Квин приходил сюда и вместе со своими товарищами познавал секреты беззвучного общения. Учеников было восемь, они сидели перед учительницей в один ряд, и расположившемуся сзади Морсу казалось, что он смотрит на экран телевизора, у которого выключен звук. Учительница что-то говорила, так как её губы шевелились, и сопровождала речь естественными жестами. Но при этом не издавала ни звука. Когда Морс наконец отделался от мысли, что он сам вдруг стал глухим как пень, он стал следить за губами учительницы более внимательно, изо всех сил стараясь разобрать слова. Время от времени кто-нибудь из учеников поднимал руку и беззвучно задавал вопрос, тогда учительница писала слово на доске. Как правило, трудные слова — озадачивавшие весь класс — начинались с букв «п», или «б», или «м»; реже — с «т», «д» или «н». Чтение по губам, несомненно, было очень хитроумным навыком.
В конце занятия Морс поблагодарил учительницу за то, что она разрешила ему присутствовать, и завёл с ней разговор о Квине. Здесь он тоже, как выяснилось, был первым учеником, и все в классе очень расстроились, узнав о его смерти. Да, он действительно был почти абсолютно глухим — но об этом можно было и не догадаться. Если только не иметь дело с подобными вещами.
Звонок зазвонил на всё здание. Было девять вечера — время освобождать помещение.
— Он мог это слышать? — спросил Морс.
Но учительница отвернулась, чтобы сделать запись в журнале. Звонок продолжал звенеть.
— Квин был способен слышать такие громкие звуки? — повторил Морс.
Однако она по-прежнему не отвечала, и тогда до Морса, хоть и с опозданием, дошло. Когда она наконец подняла голову, он ещё раз повторил свой вопрос:
— Квин был способен слышать такие громкие звуки?
— Такие робкие звуки? Простите, я не совсем уловила…
— Он мог слышать звонок? — спросил Морс, чрезмерно и смешно артикулируя.
— Ах, звонок! Сейчас звенит звонок? Боюсь, что ни один из нас не способен его слышать.