Сейчас Гошка внимательно посмотрел на него, даже подошел и взглянул в глаза.
— Что случилось?
— Полный атас. — Дима помотал головой. — С белым медведем познакомился среди моря. Ничего, приятная мордашка.
Гоша качнул головой.
— Не к теще на блины попал, сразу видно. А ты, браток, счастливчик, в рубашке родился, кто-то за тебя поклоны бьет. Поздравляю с боевым крещением. Все, бывай.
Дима молча посмотрел ему вслед.
В жаркие июльские дни Оля отнесла документы в педагогическое училище. Она хотела стать учительницей младших классов, как Клав-Диванна, и, может быть, даже в своей школе. Семья не препятствовала. Отчим ее, деловой человек, армянин, державший бензиновый бизнес, был слишком занят и ни во что не вмешивался, но мама, хотя и поддержала, но…
— Очень подходящее дело для женщины, — определила она, — правда, не денежное. Может, не стоит спешить, дочка? Экзамены да экзамены, мыслимое ли дело. Здоровье не купишь. Отдохни годик, наберись сил. Мы, слава Богу, не бедные.
Анна Николаевна была заведующей буфетов Аэрофлота и знала, что говорила. С хорошим здоровьем можно спроворить любую работу, тут диплом в подспорье, ничего не скажешь, но с юных лет впрягаться в деловую гонку вредно, тягловая сила приходит позже. А в семнадцать-то лет, кто решает на всю жизнь? Сначала бы отдохнуть, съездить куда-нибудь развеяться, потом и смотреть на свежую голову.
Но Оля не хотела терять времени. Экзамены начинались двадцать пятого июля. Первый — сочинение, потом математика, за ней почему-то история. Ворчливые слова матери словно приоткрыли ей дальнее многообразие жизни вперед, за годы и годы. Оля успокоилась и вернулась к учебникам, как к друзьям, с помощью которых мягко вступит в новую жизнь… Однако новые мысли мало-помалу завладели ее существом. Недели через три после ночного свидания с Димой она ощутила легкую незнакомую дурноту. Стоило ей посмотреть на сметану, которую она всегда любила, особенно с вареньем, или просто подумать о жире, о пирожных с кремом, как ее передергивало от отвращения. Даже мысль о них вызывала тошноту. Такого с нею никогда не было. Потом начались головокружения от запаха мяса. Оля ужаснулась. Она поняла, что именно с нею произошло, но поспешила уверить себя, что это ошибка, которая бесследно рассеется в свой срок, дней через десять, не позже.
Как она прожила это время, страшно вспомнить! Дальше стало еще хуже. Подозрения укреплялись с каждым днем. Сомнений не было. Страх, точно колючий еж, поселился в ее душе. Как быть? Куда идти? К какому доктору? Зачем? Она чувствовала себя на краю пропасти, и пропасть эта дышала в лицо смертельным холодом.