– Антони, хочешь чаю?
– Нет, – и я шепотом сказал ей в самое ухо: – Я хочу тебя, – и стал расстегивать ее блузку. Она сказала обиженным голосом:
– Антони, ты совсем не уважаешь меня?
– Наоми, ты понижаешь меня в ранге.
– Это как?
– Прошлый раз ты спрашивала, люблю ли я тебя, а теперь ты спрашиваешь, уважаю ли я тебя. А что выше, – любовь или уважение? – В большой спальне Наоми включила телевизор. Я обнял ее. Между нашими телами было слишком много материи. Это меня раздражало. Я стащил с себя рубашку, снова обнял Наоми. Чувствовать голой грудью ее жесткий бюстгальтер было неприятно. Я стал разнимать застежку бюстгальтера, сказал:
– Наоми, не надевай при мне бюстгальтер с твердыми чашками.
– Теперь других не бывает, – сказала она извиняющимся тоном. В постели простыня с дыркой уже не казалась мне пикантной деталью, а только признаком глупого ханжества. Между половыми актами я спросил:
– Твоя мать знает, что мы лежим в кровати, а не смотрим телевизор?
– Знает, – и она тихим голосом стала объяснять: – Мама всегда была безгрешной женщиной. Но она мудрая женщина и все понимает. Когда я сказала ей, что плохо себя чувствую и часто устаю, она сама первая сказала, что мне нужен мужчина. Это меня шокировало, но когда я тебя в первый раз увидела, я поняла, что она права. – Я спросил:
– Значит, она специально нас познакомила? – Наоми не ответила, обняла меня одной рукой, поцеловала в плечо. Когда она пошла в душевую кабину, я пошел за ней. Она сопротивлялась, но я крепко держал ее за руку. Душ мы принимали вместе. Наоми старалась повернуться ко мне спиной, отворачивалась, но я держал ее лицом к себе. Когда мы вытирались полотенцами, я приподнял на ладони ее большую грудь, и это привело меня в возбуждение. Наоми все пыталась высвободиться из моих рук, и это еще больше меня возбуждало. Прижав ее к себе, я сказал:
– Наоми, ты меня стесняешься. Почему? Ты же не девочка.
– Я не могу иначе, – сказала она жалобным тоном. – Я не могу, когда ты на меня смотришь. – Я снова почувствовал раздражение.
– Наоми, ты же не стесняешься меня, когда мы ебемся, а это куда интимней, чем просто смотреть. – В кровати мне была неприятна простыня с дыркой, хотя теперь она лежала смятой у нас в ногах. И еще раздражало присутствие в этой квартире миссис Кроцки, старухи с красными глазами, которая теперь спала в маленькой спальне и была мудрой женщиной, и все понимала. Когда я стал засыпать, меня тут же разбудила Наоми, деликатно тряхнув за плечо.
– Антони, тебе нужно пойти в гостиную на твою постель. – Но и в гостиной мне тоже не пришлось выспаться. Еще до рассвета Наоми разбудила меня и сказала, что мне надо уйти пораньше, пока еще все спят, чтобы на лестнице меня не увидели соседи. Домой ушел я сонным и раздраженным. Это было не внове. Так же крадучись я уходил от Розы и от многих других женщин.