— Лола! — теперь женщина кричит, кажется, что она вот-вот расплачется. — Мне кажется, я чувствую запах жженых волос…
— Ох, ради Бога! — рычит Лола, злясь на нас обеих, она поворачивается и выходит из комнаты. На мой стол падает пурпурный лак, промахиваясь на дюйм, я вздыхаю, открываю календарь. Сейчас понедельник. Моя мать и Дон вернутся из Санкт-Барта через три дня. Я переворачиваю страницу, провожу пальцем по минувшим дням, подсчитывая, сколько прошло недель с тех пор, как я закончила школу.
Стэнфорд. Три тысячи миль отсюда, практически по прямой через всю страну. Невероятная школа, на самом верху моего списка выбранных, меня приняли в пять из шести, куда я подавала заявление. Весь мой упорный труд, дополнительные курсы, семинары. Наконец это было не зря.
Первый курс, когда принимаются такие решения, учителя предлагали мне поступить в обычный государственный колледж, в котором, если очень посчастливится, я смогу получить специальность психолога, а если не очень — то вступить в братство и стать визажистом. И все потому, что я была, так уж и быть, довольно привлекательной блондинкой с активной общественной жизнью (и, так уж и быть, не с самой лучшей репутацией) и не принимала участия в ученическом совете/ дебатах/ чирлидерстве, и меня отнесли к уровню «ниже среднего».
Наряду с наркоманами и едва сумевшими окончить школу, откуда даже выехать с парковки после ланча было невиданной удачей.
Но я доказала, что они ошиблись. Я использовала свои деньги, чтобы оплатить репетитора по физике, курс которого чуть не убил меня, так же как и подготовительный курс по сдаче SAT,[13] который я проходила трижды. Я была единственная из друзей на курсах AP,[14] кроме Лиссы, всегда предполагалось, что она как дочь двух кандидатов философских наук должна быть умной. Но я всегда работала усерднее, когда хотела чего-либо добиться или когда кто-то считал, что мне это не по силам. Вот что управляло мной, когда я училась ночи напролет. Тот факт, что многие думали, что я не справлюсь.
Я единственная из всего нашего выпуска поеду в Стэнфорд. И это значит, что я смогу начать новую и яркую жизнь заново, так далеко от дома. Все деньги, оставшиеся от зарплаты из салона после оплаты машины, я переведу на сберегательный счет, чтобы покрыть налоги на общежитие и книги, и прочие траты. Деньги на обучение я возьму из своей доли на наследство, которое отец оставил Крису и мне. Оно было отложено, благодаря одному юристу, которого я бы хотела лично поблагодарить, до нашего двадцатипятилетия или для школьных нужд, и это означало, что даже в самые худшие времена наша мать не может к нему прикасаться. И еще это означало, что несмотря на то, как она будет распоряжаться своими деньгами, мои четыре года обучения в колледже находятся в безопасности. И все потому, что каждый раз, когда «Колыбельная» (написанная Томасом Кастером, все права защищены) звучала в рекламном ролике или по радио, или ее исполнял какой-нибудь лаундж-певец в Вегасе, все это обеспечивало мне еще один день в моем будущем.