В ту ночь я, Хлоя, Джесс и Лисса пришли в Бендо около девяти. Truth Squad уже играла, и толпа была небольшой, но полной энтузиазма. Я заметила, потом быстро сделала вид, что не заметила, что она состояла из девушек, некоторые из них пробрались очень близко, прямо напротив сцены, они держали пиво и раскачивались под музыку.
Музыка, по правде, была смесью каверов и оригиналов. Каверы были, по словам Декстера, «необходимым злом» — требуемыми на свадьбах и необходимыми в клубах, по крайней мере, в начале, чтобы избежать побоев крышками от пива и сигаретными окурками. (Это уже тоже случалось). Но Декстер и Тед, которые организовали группу на первом году старшей школы, предпочитали собственные композиции, самыми великими и многообещающими из которых были картофельные песни.
К тому времени, как мы сели, группа закончила последнюю версию песни «Дай мне три шага», и собравшиеся девушки захлопали и загикали. Несколько секунд шла проверка струн, затем совещание между Тедом и Декстером, и потом Декстер объявил:
— Мы собираемся исполнить для вас оригинальную песню. Современную классику. Ребята, это «Картофельная песня».
Еще больше подбадриваний от девочек, одна из которых — полногрудая рыжая с широкими плечами, которую я узнаю по бесконечным пересечениям в дамской комнате — подходит ближе к сцене, так, что она практически у ног Декстера. Он ей улыбается, вежливо.
— Я увидел ее в продуктовом отделе, — начинает Декстер. — Поздно в прошлую субботу. И прошло уже семь дней с тех пор, как она ушла…
Еще одно громкое гикание от того, кто, по-видимому, уже являлся фанатом «Картофельной песни». Хорошо, подумала я. Здесь дюжина человек, от кого это могло исходить.
— Ей понравилось мое нежное филе, мои животные намеки, — продолжал Декстер. — Но теперь она принцесса-веган, и живет на бобах. Она забросила сыр и бекон, клянусь Бургер Кингом, и когда я не стал делать то же самое, она вернула мне кольцо. И я стоял здесь, возле салата, с болью в сердце, — на этом месте он положил руку на грудь и выглядел печальным, что оживило толпу. — Надеясь, что эта красота, не признающая мяса, все еще будет моей. Она отвернулась к кассе, пятнадцать продуктов или меньше. И я знал, что это последняя попытка, поэтому я сказал…
Здесь он остановился, позволяя музыке играть, и Джон Миллер забарабанил быстрее, повышая ритм. Я видела, что люди в толпе уже подпевали слова.
— Не нужен мне томат твой гадкий, потому что я хочу картофель сладкий, — пел Декстер.
— Пюре, со сливками или кремом, тушеный, кусочками или ломтиками, как бы ты его не приготовила — все будет чудесно.