– Чувствую – есть хочу. – Саша поднялась. Еще можно было купить сосиску в тесте. Если буфет не закрылся.
– Это же должно как-то проявляться, – неслась вперед Светка. – Бабочки в животе, мурашки по коже, голова кружится. – Она скисла. – Забыла, что это Велес. Какие бабочки?
– Бабочки – это у тебя в черепе. Ты к литератору никаких бабочек не испытываешь? Он мужчина, и ты с ним разговариваешь.
– Фу, – поморщилась Светка. – Сравнила. Он человек.
– Велес – тоже.
– Велес – гора жира, а не человек. У него на мозги места не осталось.
– Скажи ему об этом, и я посмотрю, как далеко ты успеешь убежать.
– Ну, ты совсем скучная. Общаясь с Велесом, сама становишься нечеловеком! Это как умножать на ноль. Все в ноль обращается.
– А если он для меня человек? Интересный человек.
– Значит, влюбилась. Но тогда ты – ноль. Мир вокруг себя теряешь. Откажись от этого, пока не поздно!
Захотелось взять тарелку с манкой в ладонь, так, чтобы поустойчивее, и впечатать в нее лицо Варчук. А потом долго смотреть, как каша стекает с подбородка на белую рубашку. После этого, конечно, стоило еще сказать что-нибудь обидное.
А буфет все-таки закрылся.
Варчук заработала ложкой, доедая кашу.
– Про шесть не забудь! – крикнула она вслед.
На выходе из столовой Саша увидела печально бредущего по коридору Тьму. Был он без ботинка. Шагающая рядом завуч старательно делала вид, что все нормально.
Сенька слал отчаянные эсэмэски с вопросами по геометрии. Телефоны брал у одноклассников. Странно, что они ему еще давали свою технику. Известно же, что у Арсения кривые руки. Он все роняет, разбивает и крошит в труху. На почту пришло новое письмо от отца. На фотке он сидел на слоне. Руку поднял вверх: «Слава «Русскому Робинзону»!»
Тьма вернулся обутый и весьма довольный собой. Подошел близко. Коснулся локтя.
– Ну что? Волан де Морт повержен? – спросила Саша и не отвела взгляд, как делала это обычно, а стала рассматривать соседа. Показалось, видит впервые. Не замечала она ни этих глаз, ни этих бровей, ни этих оспинок на щеке. Оттянутый ворот водолазки.
– Одной левой, – скривился Тьма.
Проходя мимо, коснулся Сашиного плеча. Легко-легко, кончиками пальцев. Плечо взорвалось мурашками. Саша невольно потерла его ладонью.
Тьма все делал лениво или даже равнодушно. Постоянно ухмылялся. Не улыбался, а дергал уголком рта. Лицо круглое. Небольшие глаза. Серые, кажется. Волосы жидкие. Тяжеловатые, покатые плечи. Прежде чем сказать что-то, долго сопит, словно выискивает слова в своей большой голове. Смотрит в стену. И уже кажется, что разговор закончен, когда он вдруг спрашивает: