Мать говорила сухо и отрывисто. Словно ей было все равно, но сказать было надо.
– Никогда, никогда ничего не решал! В сад детей – я, в школу – я, ехать на отдых – я. А он только о своей поэзии. Как будто больше ничего не существует. «Робинзон», он и поэзия. А этот дурацкий мавзолей!
Мавзолей не пинал только ленивый. Он стоял в углу за дверью. Вроде спрятан, но в ненужный момент все равно попадался под ногу. Внутри него глухо качнулся труп Ельцина.
– А эти его дурацкие акции! – Мама метнулась к Саше, та не успела отпрыгнуть – пальцы вцепились в локоть. – Что он туда повез? Камни? Воду?
– Вроде еще стояла вода из Миссисипи.
– Ха, ха! Из Миссисипи! Да она уже давно в реке Меконг! Ты разве не знаешь, что после смешивания урожай риса повысился? Благосостояние камбоджийских крестьян улучшилось.
– А! Точно! Не Миссисипи. Колубара! Сражение еще такое было – при реке Колубаре, в Первую мировую. Помнишь, он в Сербию на фестиваль ездил.
– Гудзон, – презрительно произнесла мама. – Он собирался мирить воду реки Сербии с водой Гудзона. Специально полетел в Нью-Йорк. Там потом еще самолет спасся.
– Какой самолет?
– Ну как же – «Чудо на Гудзоне». – Мама быстро успокоилась. – Самолет врезался в стаю птиц. Заглохли все двигатели, и он сел на Гудзон. Никто не пострадал. Отец кричал, что это его работа.
– Значит, воды уже нет. Может, он тогда камни повез? Был ведь недавно в Крыму, говорил, что ходил на Кара-Даг. А в Непале горы есть?
Мама прислонилась к стене, посмотрела на маски.
– Как мне все это надоело, – прошептала она. – Все. Совсем все.
Ушла в комнату. Закрыла дверь.
Ладони стали неприятно потными. Захотелось вытереть. Об кофту. Вверх-вниз. Край неудачно заворачивается.
Она не виновата! У нее тоже были дела!
Прошла по коридору. Задела маски. Они зашуршали по обоям, словно засмеялись.
– Я ни при чем!
Прошептала и сама себе не поверила. Дернула ящик комода в коридоре. Что там у мамы было от успокоения нервов? Корица? Свечи с корицей подойдут.
Она выгребла пяток – сколько поместилось в кулак, отправилась в комнату, зажгла. Отец всегда жег свечи, когда что-то шло не так. Говорил, огонь сам за человека все решает.
Спички ломались. Зажигались с шипением, яростно. Вот что ее успокаивает – запах горелой серы. Может, она колдунья? Может, она руками может лечить?
А где, кстати, больной? Куда делся Арсений? Какие-то у него ночные тренировки стали.
Свечи постреливали. Пламя дергалось.
Папа! Почему с тобой нельзя поговорить, когда ты нужен?
Прежде чем выйти на страницу отца, глянула информацию про Непал. Там были Гималаи. И даже Эверест, самая высокая гора в мире. Летом постоянные наводнения, зимой – засуха. В Крыму тоже сухо. Но это другая сушь. И если привезти камни из Крыма, с Кара-Дага, на склон Махабхарата, то погода улучшится. Хорошее дело.