– Чего перед школой? Давай уже в актовом зале. Играть – так по-крупному.
Светка медленно вытерла пальцы о салфетку.
– Поговори с Галичем сама. Позвони. И обсуди это.
Челка упала Светке на лицо. Она щелкнула пальцами по волосам.
– И вообще – «бедная Лиза» еще легко отделалась. Ее бы к нам, застрелилась бы при рождении.
– Твои поцелуи не подойдут?
– Не-а, я уже спрашивала.
– А Ленкины?
– Ленкины тем более.
– Давай Заре предложим?
– Чтобы нас ее отец убил?
– Мой отец тоже будет в ярости.
– А ты ему не говори. Зачем поэтов расстраивать? Одного, вон, расстроили, раньше времени помер.
Светка последнее время литературу полюбила, сильно переживала за Пушкина, ругала Гончарову.
– Ой, ну ладно, – засобиралась Светка. – Еще «Евгения Онегина» читать. Может, это будет получше, чем бедная Ли-иза, – противно протянула она последний слог.
– Там, кажется, никто не тонет.
– Тогда я пойду утону.
За окном на удивление спокойно. Так не должно было быть. Чудилось в этом что-то подозрительное. Опять шел дождь. Сеял и сеял сквозь прореху в действительности. И там уже не оставалось места ни на кого. Тем более на Эдика.
Дома обнаружилась мама.
Грохотала музыка. По квартире тянуло резким запахом благовоний. Лампы она не зажигала. Не любила, когда много света.
– Хочешь чаю?
В маминой комнате добавилось беспорядка. Шуршали брошенные на пол скомканные листочки. На экране компьютера красовался деревенский дом в разрезе. А в руках у мамы был рейсфедер.
– Смотри, какая коробочка красивая, – похвасталась Саша.
Она не удержалась и забралась в сумку с подарками. Там было много статуэток. Огромная железная чаша с пестиком. И чай. Зеленый. Какой любит мама. В красивой железной коробке.
– Это ты отца надоумила?
Вопрос – это не отказ. И чайник как раз закипел. В шкафу остались только детские чашки со слониками, другие мама перетаскала, заваривая кофе. Саша шла из кухни, как акробат по проволоке, – налила по рисочку, боялась пролить.
– Что он сделал? – спросила осторожно. И за чай переживала, и за папу.
– Нашел меня.
Все, номер провалился. Рука дрогнула. Кипяток пролился на пол. Была бы тут Светка, помчалась бы за тряпкой. Мать всего лишь недовольно поморщилась, забирая чашку.
– Слушай! Мать Тереза! – начала она раздраженно. – Тебе не надоело за всех переживать? Зеленые человечки еще не прыгают от восторга?
Саша опустилась на пол. Сидеть, прислонившись к стене, это же так здорово!
– Человечек черный, – тихо произнесла она. – Не прыгает. Просто идет передо мной.
– Тогда скажи этому черному человечку, чтобы он отремонтировал коридор.