– Может быть, так лучше: умереть до того, как я причиню вам еще больше горя, а себя опозорю… Мне хотелось бы пожить еще немного, чтоб искупить прошлое. Оно мне кажется теперь таким неприглядным… Но если этого не случится, то не огорчайтесь, Роза. Это будет небольшая потеря, да и поздно думать об этом.
– О, не говорите так! Никто вас не заменит. Мы так любим вас! Вы должны верить, что мы с чистым сердцем прощаем вас, и надеемся, что вы простите нас, – воскликнула Роза, испуганная бледностью на лице Чарли, когда он говорил эти горькие слова.
– «И остави нам долги наши!» Должен признаться, Роза, я совсем не готов… Это так неожиданно… Что же мне делать? – шептал он, цепляясь за девушку, как будто любовь к ней была его единственным спасением.
– Дядя вам скажет. Я же могу только молиться за вас, – девушка хотела позвать кого-нибудь, потому что помощь действительно сейчас была необходима.
– Нет, нет, постойте! Останьтесь здесь, дорогая. Вот тут лежит старый дедушкин молитвенник, прочтите оттуда что-нибудь. Ваш голос принесет мне больше пользы, чем священник.
Она взяла книгу, доставшуюся Чарли в наследство от деда вместе с именем, открыла напутственные молитвы и стала читать. Ее прерывающемуся голосу вторил голос умирающего, словно эхо произнося за ней слова укора и утешения. Остановившись на минуту, Роза увидела, что Принц ужасно бледен, и спросила тихонько:
– Может быть, позвать дядю?
– Как хотите; но прежде… Только не смейтесь надо мной, дорогая моя… Верните мне мое маленькое агатовое сердечко. Они сняли его с меня, когда привезли. Верните его. Наденьте его мне на шею и никому не позволяйте снимать. Пусть оно навсегда останется со мной.
В нем все еще говорила любовь, не гаснущая вместе с жизнью, любовь, которую он так просто высказывал этой просьбой. Роза нашла и надела на него детскую безделушку на полинявшей ленточке, и он сжал камень слабеющими пальцами.
– Что еще мне сделать для вас? – глотая соленый комок в горле, едва слышно спросила она, и ответом был взгляд, моливший о невозможном.
Она нежно поцеловала Принца в губы и в лоб и направилась к двери, так и не сумев сказать: «Прощайте!». Когда она обернулась к нему в последний раз, Чарли вдруг собрал все силы и попытался весело помахать любимой на прощанье. Тень прежней улыбки пробежала по его губам, когда он произнес:
– До завтра, Роза!
Увы, Чарли! Завтра никогда для него не наступило. Когда Роза увидела его еще раз, он лежал с умиротворенным и благородным выражением лица, упокоившись навеки. Страдания, искушения, сомнения, надежды, любовь – ничто более не тревожило его сердца. Чарли и в самом деле отправился к Отцу, чтобы начать новую жизнь.