— Мед… это славно, — успокоился на том Демьян. — Хорошую весть мне принес. От кого же убег ты, ежели не от Марфы?
— Сбежал я, как вы изволите выражаться, от другой властительной дамы нашего рода — атаманши Людмилы Полесской.
Демьян поморщился, обозначая второсортность Людмилы по сравнению с Марфой, и сказал жестким, но шутливым тоном:
— Эхма, бабы малохольные. Отпускают всех, кто их обделил. Но я не баба. От меня живым не уйдешь, коли провинность вскроется, — он схватил мое лицо между подбородком и скулами. К его речи примешалось мерзкое шипение. — Поперек веления атамана ничего не смей учинять. Нюхал привратный дуб?
Я моргнул в ответ.
— То-то, — Демьян отпустил меня и грустно улыбнулся. — Там не пришлец. Свой дурачок Антошка. Смелости набрался. Мало что полудохлого от дряхлости лешака приволок мне на ужин, так сам же его и надкусил. А ты, беглый, какие избираешь соленья? Чем желанного гостя нам потчевать?
— Я предпочитаю, государь, кушать юных девушек, прелестных и кротких, как овечки. И овечек, нежных и воздушных, как юные девушки, — я вспомнил народное поверье, будто вампирам нравится кровь девственниц.
Не собираясь присоединяться к новой стае, я мечтал поскорее унести ноги. Красиво описанное в охотничьей книге «райское местечко», все больше напоминало ад.
— Признайся, Тишка, — атаман дружественно хлопнул меня по плечу. — Соблазнился младой девицей? Допустил слабость? Упырихой сделал девку заместо съедения? А Людмила заревновала и турнула тебя вон.
— Так и было. Вы на удивление проницательны, государь.
— Чай, коротаю не первый век.
— Весьма признателен за радушный прием. Вы были чрезвычайно обходительны, государь, но засиживаться в гостях признак дурного тона. С вашего позволения я намерен продолжить путь. Осмелюсь сказать, я здесь проездом.
— Далече собрался? Не слыхал моих речей? Я внятно изъяснился, не отпущу, — Демьян разогнул правую бровь. — Ты нам пригодишься. Ишь, как змея заломал. Молодой да ранний, — он ощупал мускулы моих рук и раскрыл мне рот, осматривая зубы. Я почувствовал себя выставленным на продажу конем. — Хорош! — восхитился атаман, двигая моей нижней челюстью. — Хватка железная, крепок в плечах, складен и не кривоног, — он толкнул меня в ногу коленом. — Эх, бабы! Знают, кого выбирать в женишки.
— Для меня великая честь поступить к вам на службу, — я покорно опустил голову.
Волевым жестом Демьян отогнал дышавших мне в затылок вампиров и правой рукой сгреб меня в объятия:
— Не тушуйся, беглец. Черным трудом не замучаю. Будешь моим поверенным. К месту ты объявился, князь. А то граф Лаврушка захирел от скуки. Не с кем лясы поточить. Язык у него застоялся, как жеребенок в стойле. У нас тут все казаки да холопы. Я сам с донского куреня. Семь годков атаманствовал у казаков, три сотни годков у вурдалаков. Демьяном меня звать. Слыхал о таком?