В репетиционной зале Нике пришлось действовать так же. Отделаться от опасений, что Кирилл узнает в ней свою телефонную подругу и этим доставит еще больше проблем ее крохотной жизни, девушка никак не могла, а потому перестраховывалась. Хриплым ангинным голосом она объясняла рисунок танца, поправляла, если кто-нибудь делал что-то не так, и раз за разом показывала сама. Если у Липатовой и были сомнения насчет ее мастерства, то вскоре они сменились удовлетворением. Ника заметила, как торжествующе переглянулась худрук со своим любимцем, Кириллом.
Все было примерно так, как Ника себе и представляла. Профессиональные актеры, все они обладали достаточной гибкостью и пластичностью, которая в умелых руках становилась отличным рабочим материалом. А у Ники руки были умелые, и исполнители повиновались, ощущая идущую от нее уверенность, как лошади чуют твердую хватку наездника. Даже Римма, несмотря на попытки продемонстрировать свое отношение к сомнительности всего предприятия, сама не заметила, как полностью подчинилась на удивление крепкой воле еще недавно неприметной кассирши. Мила и Даня прекрасно вписались в общее действо. А вот Паше Кифаренко пришлось отказаться от танцевальных экзерсисов, его неловкость здесь замечалась особенно ярко, но Ника с известной дипломатичностью повернула все так, что он сам попросил убрать его из танца, – и новоиспеченный хореограф отпустила его понимающей улыбкой, тем более что желающих хватало и без него. Для театра «На бульваре» такие авантюры были внове, и все желали поучаствовать. Как быть с Сафиной, Ника не знала, опасаясь за ее физическое состояние, в подробности которого (да или нет?) ее так никто и не посвятил, но Леля настойчиво просила взять ее в танец, и Ника пошла ей навстречу, поймав при этом тревожный взгляд Трифонова. Не догадываясь, что Ника слышала тот судьбоносный разговор в реквизиторской, он все-таки доверял ей свою любимую женщину – и словно просил не сломать нечаянно.
Но не на Лелю, конечно, был направлен весь пыл Ники. Теперь она имела полное право отыграться на Кирилле. Вот кому она решила не давать спуску: пусть знает, каково это – выполнять работу на грани собственных сил. Ведь стоять здесь, отражаясь в огромном зеркале репетиционной залы, было для нее испытанием, да еще каким. Всколыхнулись воспоминания, видения проклятого Митиного подвала смешивались с днями, проведенными в таких залах, как этот. Стараясь не подавать виду, Ника горела изнутри, ее мышцы натягивались, а кожа пылала и кололась от взглядов, направленных на нее, будто хотела слезть.