Мы стояли с Любой, оплеванные и униженные, словно нас только что вываляли в грязи, и ничего не могли противопоставить столь откровенному хамству. Сержант, видя наши ошалевшие и растерянные лица, совсем распоясался, развалился в кресле и вдохновенно продолжал:
— Во всей Москве существует традиция «прописывать» новые бордели — без этого никак нельзя, а значит, и вы обязаны выполнять сложившиеся правила. Раз в неделю будете бесплатно обслуживать сотрудников отделения. Начать можем прямо сейчас. Или поедем в отделение и начнем выяснять, при каких обстоятельствах вы пробили своему клиенту голову этой штуковиной. Сделаем анализ крови на статуэтке, сравним с твоей кровью, крошка, и если результаты не совпадут, то откроем дело по обвинению в членовредительстве. Выбирайте, короче.
— Скажите, вы это серьезно? — пришла наконец в себя Люба. — Как же вам не стыдно?
— Ой, только не строй из себя святую невинность, — презрительно махнул рукой сержант. — Я вас, проституток, насквозь вижу…
— Ну вот что, провидец ты наш, — выступила я вперед, пылая от гнева. — Забирай своего дружка и уматывайте отсюда, пока я не разозлилась.
— Ты что, пугаешь нас? — хмыкнул старлей, поворачиваясь ко мне.
— Не то слово. — Я с трудом держала себя в руках, чтобы не съездить по его наглой физиономии. — Сейчас мы приедем в отделение, я позвоню своему отцу, и вас, идиотов, выпроводят за пределы столицы в двадцать четыре часа. Будете до конца дней пасти коров в своей деревне.
В глазах старлея мелькнул испуг, он растерянно посмотрел на сержанта. Тот изменившимся голосом спросил:
— А кто твой папаша?
— Депутат Государственной думы, болван, — отчеканила я, глядя ему в глаза. — У тебя еще будет возможность с ним познакомиться. Ну что, поехали в участок?
Сержант начал зачем-то стряхивать невидимую пыль со своих форменных штанов, затем поднялся, аккуратно положил статуэтку на подлокотник кресла и, не глядя в нашу сторону, пробормотал что-то невнятное и вышел. Старший лейтенант двинулся было следом, но на пороге остановился, повернул голову и проговорил:
— Ну, в общем, это… Вы тут, короче, не шумите сильно.
И тоже ушел. Хлопнула входная дверь. Мы с Любой остались одни.
— Вот скоты. — Она обессиленно опустилась на диван. — И откуда только такие берутся?
— Забудь о них. Главное, что в милицию не забрали. Ладно, Люба, давай мне ключи, и я поеду. Мне тут одна мысль в голову пришла.
— Ой, боюсь я за тебя, Вероника. Я как увидела того бандита, чуть с ума от страха не сошла, а ты сама за ними гоняться хочешь. Ехала бы домой и жила себе спокойно — они ведь тебя больше не тронут. Наверное…