— Ну, зачем — вот так?! — он нервно взмахнул руками.
— Как? — снова усмехнулась она.
— Мне и так тяжело, неужели ты не понимаешь?! — глядя куда-то в пол, он медленно покачал головой.
— Я всё понимаю. Даже больше, чем понимаешь ты сам…
— Валя, согласись, что в нашей ситуации требовать чего-то от меня просто нечестно.
— Разве я чего-то требую?! — она медленно повернула к нему голову.
— Требуешь, — как бы подтверждая свои слова, он решительно кивнул, — Ты ничего не говоришь открыто, но я без конца чувствую угрызения совести… Да, я нехорошо поступаю с тобой… Я не проявляю внимания к твоему положению… Я не интересуюсь твоим состоянием. Если ты думаешь, я такой бессердечный, то это твоё право… А ты хоть раз подумала, каково мне сейчас?! Да, я пока не могу принять душой твоего ребёнка. Но я тебя ни в чём не обманываю… Я честен перед тобой в этом плане. Знаешь, как тяжело вот так — чувствовать себя виноватым в том, чего не совершал?!
— Артур… Это ведь не ты сейчас говоришь. Это, действительно, говорит твоя совесть…
— Совесть?! — он казался ошарашенным, — В чём ты пытаешься меня упрекнуть?!
— Да разве я могу тебя в чём-то упрекать? — с горечью произнесла Валентина, — У меня нет такого права.
— У тебя нет такого права, — он резко поднялся и направился к двери.
— Знаешь… — судорожно вздохнув, она как будто собралась с силами, — Моя двоюродная бабушка была на девятом месяце, когда вышла замуж. Её муж не был отцом ребёнка… Он познакомился с ней за два месяца до свадьбы, когда у неё был уже огромный живот. Но он сделал ей предложение… И она согласилась. Они прожили вместе почти пятьдесят лет… И он никогда не делал разницы между этим, неродным ребёнком и двумя их общими детьми… Никогда, понимаешь?! Он любил их одинаково.
— Зачем ты сейчас мне всё это рассказываешь? — обернувшись к ней, он стоял, держась за ручку двери.
— А знаешь, почему у них всё так сложилось?
— Ну, почему?..
— Потому, что он любил её. По-настоящему любил…
Ничего не ответив, он вышел из комнаты. Проводив его взглядом, Валя сидела, не в силах пошевелиться… Казалось, все жизненные силы покинули её в этот момент… Она вдруг ясно осознала, что этот разговор разбил последние остатки надежды на то, что едва треснувший кувшин её счастья каким-то волшебным образом вдруг снова станет целым. Визит же Антонины Васильевны поставил последнюю точку…
— Артур мне всё рассказал, — густо накрашенные брови были страдальчески сдвинуты домиком, губы собраны в «куриную гузку», — Это — трагедия…
— Что он вам рассказал? — Валя устало подняла на неё взгляд.