Славка подбежала. Космач, зачерпнув кепкой воду, зачем-то лил ее на лицо человека.
Славка отшатнулась: Анатолий!
Грузинцев, торопясь, положил его животом на свое колено, выдавливая воду.
— Скорее искусственное дыхание! — закричала Славка. — Дайте я буду делать! — Она рвалась из рук Аси.
Грузинцев резко разводил и снова складывал руки Колоколова на его груди.
— Это он, значит, бочку с бензином один покатил, да и упал. И захлебнулся в секунду, — хрипло объяснял Космач. — Вода-то была — силища. Смяла — и крикнуть не успел.
— В этакой темени да в суматохе разве можно было за всеми доглядеть!
— Вот чертовщина! Прямо приехал за своей смертью!
— А кто знает, где она тебя караулит?
Среди толпы в одних трусах нелепо метался Чемизов. Он размахивал брюками, скрученными в жгут. Посиневшие губы дрожали.
— Товарищи! Надо же что-то делать! — умолял он. — Врача же нужно!
— А где его возьмешь!
Славка все это видела, слышала, но не могла уже ни крикнуть, ни двинуться. Она все ждала, что вот-вот Анатолий вздохнет, шевельнется. Она даже была уверена, что все кончится хорошо.
Ей вспомнился веселый, ловкий паренек. А у этого человека голова, руки, ноги болтаются, точно сломанные. Сейчас, сейчас они снова нальются силой, оживут...
Колоколова унесли под брезентовый навес, положили на груду веток и накрыли с головой плащом.
Славка села около него на скамейку, непонимающе смотрела на смутные очертания фигуры под плащом.
Ася, с лицом, распухшим от слез, принесла куртку, накрыла ее мокрые плечи, вытерла ее босые ноги и натянула ботинки. Славка будто и не замечала этого. Ася присела рядом.
Из палаток доносился смутный говор. Чемизов стоял недалеко у столбика, и дергающаяся рука его с трудом подносила ко рту горящую папиросу. Рядом с ним, сунув руки в карманы брюк, широко расставив ноги, стоял Петрович. Погруженный в думу, он, опустив голову, пристально смотрел в землю. У Грузинцева горела свеча, она залила палатку светом, сделала ее в темноте похожей на большой фонарь. На просвечивающей стенке четко виднелся силуэт хозяина. Он сидел на раскладушке, охватив руками лохматую голову. Сидел недвижно, окаменел...
Ася нередко слышала и сама иной раз произносила: «Буду помнить до конца своих дней». И вот только сейчас она поняла, что это такое «конец дней». И впервые ярко ощутила, что и ее жизнь кончится смертью. Это неотвратимо. Она представила, как на земле цветет, бушует жизнь, а она, холодная, лежит в земле. Ася с ужасом посмотрела на то, что было прикрыто брезентом. Сердце стало чугунно-тяжелым, заполнило всю грудь. Ася растерянно оглянулась, как бы спрашивая: «Зачем же такая несправедливость? Почему же жизнь кончается смертью?»