— А? Ну, как? Здорово?! — кричал торжествующий Лева. — Вот я куда вас завез! Жалеть не будете! А то чего весь век лежать на печи.
Сестрам было и страшно и весело. А Лева декламировал:
Когда здесь поезд встанет на минуту,
Проводники поспешно рвут цветы,
Чтоб в знак любви преподнести кому-то
Хотя б частицу этой красоты.
Лева сломал веточку сосны и подал Асе. Она покраснела, улыбнулась ему. Он помедлил, сломал вторую веточку и подал Славке, но подал уже как-то по-другому.
— Да, такое мы еще не бачили, — сказала Славка.
Ася прижалась к ней. Страшновато! И все же хорошо! Теперь образ великой Дороги был овеян для нее ожиданием, надеждами, стихами и влюбленностью Левы, запахом букетов из обмороженных, мелких, сломанных цветов и встречей с таким чудом, как жизнь.
Всегда я любил облака. Пушистые, полные солнца. Я смотрел, как их бесшумные, мягкие громады уплывали куда-то, манили. Всех молодых зовут облака. И тоскливо запевало сердце, и рвалось за ними, и чудилось: вскрикну от счастья, от любви к чему-то, от тоски о чем-то. Я смотрел на их караваны и уносился за ними.
А вчера, едва рассвело, я снова встретил розовую флотилию пушистых облаков. И смотрел на них спокойно. И ничто в душе не откликнулось на их зовы. Я смотрел на этих скитальцев спокойно. И вдруг испугался: неужели это старость?! Дрогнуло сердце. Неужели это старость?!
О нет! Если вскипели слезы — это не старость. Просто уплыли облака моей юности. Но осталась земля зрелости. Просто я люблю теперь черную, милую землю. Прощайте навеки, пушистые, розовые караваны. Спасибо вам за прежние зовы. Я откликнулся на них и пришел, куда вы звали, нашел то, о чем тосковал, чего жаждал.
Я пришел к земле. Здравствуй, земля!
«Дорогие наши мама и папа! Дорогие, дорогие!
Вот мы уже и работаем. Слышите? Работаем!
Мы писали вам о Леве Чемизове. Он сделал все, что мог. А главное — он познакомил нас с геологом Грузинцевым. Мы, должно быть, понравились геологу, и он нас понял. Короче говоря, он в мае уходит в тайгу на поиски золота и берет нас в свою партию рабочими. До мая Чемизов отправил нас самолетом далеко на север, к эвенкам. Отсюда партия и начнет поиски.
Есть на севере Каларская тайга, а в ней село Чапо. Горы здесь зовут гольцами. Вздымаются они, голые, каменные, засыпанные снегом. Это Кодарский хребет. На его белом фоне зубчатая тайга из лиственниц и сосен. Среди нее извивается река Чара. А на берегу ее стоит село Чапо. Бревенчатые избы. В них железные печки и над крышами железные трубы. Здесь нет глины, поэтому нет кирпичей. Для печки в чайной их привозили самолетом из Читы.