Любовь к истории (сетевая версия) ч.1 (Акунин) - страница 16

"Старая, старая сказка", Вера Титова в роли ведьмы.

Я думаю, масса тут принципиальна, тощие ведьмы-вороны, типа Бабы-Яги — одна история, а коварные булочки — другая.

8.12.2010

Мой герой Эраст Фандорин однажды говорит (опять сумимасэн за самоцитирование), что по-настоящему страшится только одной вещи на свете: «Боюсь умереть так, чтобы все потешались. Одно это про тебя потом и будут помнить». Он приводит в качестве примера французского президента Фора (1841–1899), обстоятельства смерти которого (скоротечный кондратий в момент греховных удовольствий) полностью заслонили в глазах публики все свершения его жизни.

В словах Эраста Петровича, конечно, есть отзвук тщеславного «комплекса этернизации» — желания импозантно смотреться даже после своей кончины. Казалось бы, велика ли важность, на какой ноте закончилась симфония выдающейся жизни? Но почему-то диссонирующий обрыв струны в финальном аккорде мучительно застревает в памяти. Досадно и горько, если случай ляпнул жирную кляксу в конце биографии большого человека.

Одно время я коллекционировал страшилки этого жанра, пытаясь обнаружить в злых каверзах Смерти какой-то скрытый смысл. Не обнаружил.

Надо сказать, что у романтического красавца Фандорина есть серьезные основания бояться какой-нибудь вампуки под занавес, потому что Рок во все времена очень любил постебаться над картинными супергероями, преодолевшими тысячу опасностей, только чтоб в конце пасть жертвой банановой кожуры под каблуком или получить удар пресловутым кирпичом по кумполу.

Последнее, например, случилось с великим царем Пирром, победителем римлян. Согласно одному из преданий, во время триумфального шествия по родному Эпиру какая-то патриотическая дама в чрезмерной ажитации сшибла с балкончика цветочный горшок, и тот проломил герою увенчанное лаврами чело.

А на кожуре (правда, апельсиновой) фатальным образом поскользнулся Бобби Лич (1858–1926), специализировавшийся на трюках фантастической смелости. Много раз он обманывал Смерть, выходя сухим из воды — или мокрым и ломаным-переломанным, но живым.

Вот герой с бочкой, в которой он совершил прыжок с Ниагарского водопада.

Лучше б под ноги смотрел…

Помню, какое чувство обиды я испытал, когда впервые прочитал о кончине великого астронома Тихо Браге. Про него, бедного, обычно только и вспоминают в связи с обстоятельствами кончины. Ну а я не буду. Тихо Браге — это основатель практической астрономии, он прожил интересную и важную для науки жизнь, а потом умер. И точка.

Как автора детективных романов, меня бесконечно возмущает гаерский цинизм, с которым судьба поглумилась над человеком легендарной храбрости и удачливости, Аланом Пинкертоном (1819–1884) — самым известным в истории сыщиком, первым настоящим профессионалом этого рискованного ремесла.