И все равно они принадлежат ему. Он создал их, сплотил в единую толпу, и пусть даже они не поняли, для чего он их сотворил, их все еще вел гнев, который он в них пробудил, они исполняли план, который он в них вложил. Нет, их цель заключалась в сотворении зла, вот и все, – иначе они сделали бы именно то, чего он от них добивался. Валентина права. Он один ответствен за происшедшее. И все сотворенное ими тяжким грехом падет на его душу, как если бы он сейчас вел их к лесу за изгородью.
Что же ему делать?
Надо остановить их. Снова взять контроль в свои руки. Встать перед ними и умолять, умолять остановиться. Ведь они же нацелились не на тот далекий лес, где росло свихнувшееся дерево-отец по имени Воитель, они собирались жестоко расправиться с пеквениньос, которые были его друзьями, пусть даже он не особо их и любил. Надо остановить толпу, иначе кровь будет на его руках, ее будет вовек не отмыть, не оттереть, печать позора ляжет на него.
Грего побежал – по истоптанной дороге, по улицам города, трава на которых обратилась в прах. Он бежал, пока в боку не закололо. Тяжело дыша, он нырнул в дыру в изгороди, когда-то проделанную совместными усилиями, – где же дезинтефационный барьер, когда он так необходим? Почему его никто не включил?.. Грего бежал и бежал туда, где в небо уже устремился столб пламени.
– Остановитесь! Потушите огонь!
– Жги, жги!
– За Квима и Христа!
– Умрите, свиньи!
– Вон одна, уходит!
– Бей ее!
– Пали!
– Деревья недостаточно сухие – огонь не занимается!
– А, вот, пошло, пошло!
– Рубите дерево!
– Вот еще одна свинья!
– Смотрите, эти сволочи пытаются нападать!
– Разделаем их на кусочки!
– Ну-ка, дай-ка мне косу, тебе, я вижу, она без надобности!
– Давай на кусочки эту свинью!
– За Квима и Христа!
Брызнула фонтаном кровь, ее капли попали Грего прямо на лицо, пока он пробивался к центру бойни, пытаясь остановить их.
«Знал ли я его? Узнал ли я голос этого пеквениньо, прежде чем он обратился в нечленораздельный вопль агонии и смерти? Я ничем не смогу помочь ему, они зарубили его. Ее. Зарубили ее. Жену. Жены всегда стараются держаться в отдалении. Значит, мы почти в центре леса, а этот гигант, должно быть, материнское дерево».
– Вот оно, дерево-убийца, во всяком случае, очень похоже!
По всему периметру поляны, в центре которой росло громадное дерево, деревья поменьше внезапно начали изгибаться, клониться к земле и переламываться посередине. На мгновение Грего даже показалось, что это люди их срубают, но потом он понял: рядом с этими деревьями никого нет. Стволы ломались сами, гибли, лишь бы сокрушить опьяненных кровью людей – они приносили себя в жертву, чтобы спасти материнское дерево.