– Цин-чжао, – прошептал он, – я понял, что ты делаешь. Ты уподобилась тем родителям, которые силой заставляют своего посредственного отпрыска снова и снова мыть руки. Ты призываешь богов.
«Отец, можешь называть меня как хочешь. Твои слова теперь ничего не значат для меня. Больше я не послушаю тебя, пока мы оба не сойдем в могилу. Вот тогда-то ты мне и скажешь: „Дочь моя, ты была лучше и мудрее меня. Уважительным отношением в доме Владычицы Запада я обязан только твоей чистоте и искреннему желанию служить богам. Ты воистину превосходная дочь. Ты моя единственная радость“».
Планета Путь довольно мирно пережила изменения. То здесь, то там случались убийства; то здесь, то там кое-кого из Говорящих с Богами, прославившегося своей жестокостью, с позором изгоняли из города. Но в основном истории, изложенной в документе, поверили, и с бывшими Говорящими с Богами обращались с большим уважением, потому что все эти годы, неся на себе тяжкий груз обрядов очищения, они верой и правдой служили народу.
Однако старый порядок быстро изменился. Школы стали доступны всем детям, независимо от положения родителей. Учителя вскоре начали сообщать, что все без исключения ученики достигли выдающихся успехов – теперь оценки самого глупого ребенка намного превышали средний балл учащегося прошлых времен. И, несмотря на яростные отрицания Конгрессом своей вины, ученые Пути наконец-то обратили внимание на гены собственного народа. Ознакомившись с тем, какими их гены были и какими они теперь стали, мужчины и женщины Пути дружно пришли к выводу: обнародованный в дни эпидемии документ – чистая правда.
Что творилось сейчас, когда Сто Миров и все до одной колонии узнали о совершенных на Пути преступлениях Конгресса, Цин-чжао не ведала. Это были мирские заботы, от которых она давно отказалась. Теперь все свое время она посвящала служению богам, самоочищению и разным ритуалам.
История о сумасшедшей дочери Хань Фэй-цзы мгновенно распространилась по Пути. Она единственная продолжала исполнять обряды Говорящих с Богами. Сначала над ней насмехались. Многие Говорящие с Богами из чистого любопытства попробовали было вернуться к очищению, но быстро поняли, что ритуалы утратили смысл. Впрочем, Цин-чжао не слышала насмешек, ей не было дела до остальных. Ее разум служил богам и никому другому. Ну и что с того, что люди, не справившиеся с испытанием, стали презирать ее за то упорство, с каким она двигалась к цели?
Шли годы, и многие начали вспоминать былое. Люди вспоминали о славной старине, когда боги говорили с мужчинами и женщинами и когда люди планеты служили небесам. Кое-кто начал считать Цин-чжао не сумасшедшей, а единственной, кто не предал свою веру, тогда как столькие отказались от гласа богов. Среди благочестивых людей прошел слух: «В доме Хань Фэй-цзы живет последняя из Говорящих с Богами».