— Слышали, как вы говорили, что будете мстить, — перебил лорд Дэн.
— Я сказал это раз десять, по крайней мере, милорд, и многие это слышали; но через два часа мой гнев прошел. Грозны были мои слова, но пусты, как ветер. Я никогда не имел серьезной мысли мстить моему господину. Я слишком его любил. Я говорил в пылу гнева, и еще день не прошел, а я уже в душе начал находить извинения для него.
— Вы забываете, что вашу драку с ним видел береговой страж, — сказал лорд Дэн, который бесстрастно слушал.
— Этого не могло быть, милорд, потому что никакой драки со мною не было. Какие причины имел Мичель обвинять меня, я не знаю: или зрение обмануло его, или он скрывает настоящего преступника. Но я не боюсь, истина непременно должна обнаружиться.
— Истина уже обнаружилась, — саркастически перебил Эпперли. — Но это все пустая потеря времени. Милорд, не можем ли мы спросить кого-нибудь другого, пока ждем Мичеля? Сержант Бент жаждет позволения сделать несколько вопросов леди Аделаиде Эрроль. Он слышал, что она была свидетельницей борьбы.
— Она говорит, что не была, — отвечал лорд Дэн, между тем, как Лестер с удивлением поднял голову.
— Как же это возможно, чтобы леди Аделаида могла быть свидетельницей этого? — спросил Лестер.
Лорд Дэн объяснил. Прельщенная красотою ночи, леди Аделаида имела сумасбродство побежать на утесы. Она тотчас же воротилась с криками и с испугом. Он сам думал, что она, должно быть, видела что-нибудь, но она отпиралась.
— Извините, милорд, если я скажу мое мнение, — заговорил полицейский сержант, — ее сиятельство — молодая и робкая девица и, без сомнения, не решится сознаться, что она была свидетельницей такого страшного преступления. Из того, что я слышал от ваших слуг, особенно от француженки, я уверен, что леди Аделаида видела кое-что. Если вы позволите ей прийти, я задам ей два вопроса.
— Пусть она придет, если вы хотите, — сказал лорд Дэн, согласившись с мнением полицейского офицера и думая, что, если леди Аделаида знает что-нибудь, то ее заставят сказать.
За нею пошел Лестер. Вероятно, леди Аделаида не смела не повиноваться зову, потому что она пришла, опираясь на его руку. Когда она стала возле лорда Дэна в белом утреннем платье с голубыми лентами, она казалась олицетворением красоты. Солнце играло на ее льняных локонах, а румянец на лице пропадал и выступал беспрестанно. Лестер поставил стул, но она его не приняла, а по-видимому, с нетерпением желала скорее уйти и стояла перед столом, положив на него руки.
— Ваше сиятельство видели вчера борьбу на утесах, — начал хитрый полицейский сержант, говоря очень равнодушно, но совершенно уверенным тоном, — будьте так добры, скажите, что именно видели вы?