– Сюда идут! Ложись, дуреха!
Он привычно бросился ничком, приложился к автомату, повел стволом.
Она помедлила, но тоже опустилась на колени рядом.
– Точно?
– Тихо ты! И ложись! Идут, говорю тебе!
Трое. Три пары ног. И шаги отдаются у Сереги в ушах таким грохотом, словно те специально топочут.
– Т-точно? – уверенности у нее явно поубавилось.
– Да говорю же! Эвон, не видишь, что ли?!
Лунный луч услужливо осветил три человеческих фигуры, спокойно и даже как бы с ленцой пробиравшихся меж покосившихся крестов.
– Ой… – было выдохнула она, но миг спустя вгляделась, презрительно хмыкнула: – А, это… было б чего пугаться. Немецкий дозор. Они нас не увидят и не услышат. Мимо прошагают.
Серега, сощурившись, держал фрицев на мушке. Шли они прямиком на них, перебрасывались негромкими фразами и на дозор никак не походили. Во всяком случае, ни винтовок, ни автоматов. Офицеры? Сроду офицеры по трое в дозор не ходят. Да и почему они этих немцев видят, а никаких других – нет?
– Лежи тихо, – прошипела меж тем заклинательница. – Тихо лежи, и все хорошо будет. А если нет – дай мне с ними заговорить. Я тут партизанила. Я знаю.
«Ага, знает она», – с подозрением подумал Серега. И – потихоньку, незаметным движением – постарался высвободить финский нож на правом бедре. Мало ли что, не зря же ведь предупреждал его товарищ генерал-полковник!
Немцы приближались, и больше они уже не переговаривались. Напротив, каждый шаг делали сторожко, встав спинами друг к другу, так, что получилось нечто вроде треугольника.
«Заметили что-то, – подумал Серега. – Вот только что? Едва ль все эти кресты, которых здесь, на правом берегу Днепра, отродясь не бывало, иначе б так беззаботно в самом начале не чапали. Ы-ых, срезать бы их одной очередью, но нет, нельзя. Тревогу нельзя поднимать, пока задание не выполнено».
– Лежи, – повторила Венера. – Лежи, они пройдут…
Но трое немецких офицеров, как на ладони видных в лунном свете, шли прямо к ним, впрочем, уже даже не шли, а пробирались. За пистолеты никто из них, однако, не взялся.
«Маги», – вдруг понял Серега. Понял той самой своей чуйкой, что раз за разом помогала выжить.
– Сейчас… сейчас… – вдруг прошипела сквозь стиснутые зубы заклинательница. – Глаза им отвести надо…
* * *
– Не срабатывает, ваше высокопревосходительство. – Мишель резко опустил планшетку с картой, на которой только что при свете фонарика, прикрытого от излишне любопытных взглядов с правого берега плащ-палаткой, только что рисовал карандашом какие-то знаки. Знаки не слишком походили на известные всякому штабисту тактические обозначения и слишком сильно – на пугающего вида изломанные, кривые руны, явно недобрые. – Не срабатывает. Повод не тот. Они друг другу верят.