Предания о самураях (Бенневиль) - страница 215

Битва при Кономуре

С большим уважением Икэно Сёдзи подошел к Онти Таро. «Великими были подвиги, – сказал он, – храброго Онти-доно. Но позвольте, милостивый государь, воздать должное нашему Сукэнаге». Таро, тяжело дыша и опираясь на свой окровавленный шест, ответил: «Своего брата Сёдзи его Нагатару слушает с почтением и уважением. Соизвольте, сударь, высказаться». – «Почему тогда, – сказал Сёдзи, – Таро-доно не делает различия между другом и врагом? Взгляните! Эти люди Коно тоже залечивают помятые конечности и ребра, покалеченные дубиной и рукой Нагатару. Соизвольте, милостивый государь, это тоже как-то объяснить». У Таро широко распахнулись глаза. До него никак не могло дойти: хвалит его Сёдзи, ругает или просто смеется над ним. Он дал простой ответ, прозвучавший грустно: «Людей Коно ваш Таро знает ничуть не лучше, чем разбойников. По правде говоря, я с ними и не разбирался. Ваш Таро исходил из того, чтобы побить их всех, а потом разобраться с теми, кто остался в живых». Сёдзи совсем слабо ему попенял, больше посмеялся. В его рассуждениях, простых и точных, он выразил свое полное восхищение. Сначала он чинно поклонился, демонстрируя уважение. Потом с теплым чувством положил обе руки на плечи этого крепкого юноши. «Таро-доно прав. А Сёдзи позволил себе глупость. Никогда еще никто не видел такого гэмбуку, как у нашего Нагатару. Среди рото нашего господина никто не может сравниться с тобой. Прошу принять почтительную благодарность вашего Сёдзи за звание, пожалованное ему». Так скрепилось это грозное братство по оружию с участием Сукэнаги и Нагатару.

Сцена кровопролития казалась пугающей. Мужчины и женщины из числа прислуги стояли, объятые страхом и преисполненные благодарности к своим защитникам. Потребуется несколько дней, чтобы навести порядок в зданиях, внутри которых шло сражение и которые были залиты страшными лужами крови и завалены поломанными стойками и ширмами. Раненого Ситиро перенесли в одну из немногих комнат, где еще можно было жить. Придя в себя, он попросил пригласить нежданных своих союзников. Сразу после приветствия Хёсукэ Коно Ситиро сказал: «Прошу извинить за проявленную неучтивость. Так получилось, что Ситиро уже состарился, а теперь еще получил тяжелое ранение. Мой тэдайтэй сразу понял, что вы – люди не простые. Так мне и доложили. Но никто не рассчитывал на то, что вы окажете такую неоценимую помощь дому Коно. В этой связи моя просьба не должна прозвучать слишком смелой». – «Если ваша просьба, – пообещал Хёсукэ, – нам по силам, мы воспримем ее с радостью и с удовольствием послужим такому милосердному и добродетельному человеку, как вы, Коно-доно. Прошу сформулировать ваше желание». Говорить этому пожилому человеку становилось все труднее. «Эта банда, которой верховодит Кудзурю Куро, скрывается в верховьях реки Омиягавы, протекающей рядом с нами, в распадке хребтов Мэгуроямы. Между ним и домом Коно теперь завязалась непримиримая война до конца, до смертельного разгрома. Прошу возглавить тысячу человек из сорока трех поместий и покарать смертью этих разбойников. То, что вы подходите для такого дела, ни малейших сомнений не вызывает. Откройте вашу тайну старому Ситиро. Обещаю сохранить ее в неприкосновенности, а в нужный момент обитатели дома Коно предоставят вам помощь людьми и деньгами». – «Сделать это, – ответил Хёсукэ, – не так уж легко. Прошу удалить всех присутствующих». Когда сиделки и лекари покинули комнату, Хёсукэ поведал старцу свое предание. Они были не просто странниками, а занимались поиском своего господина в надежде на восстановление дома Огури. Рассказ очень обрадовал Коно Ситиро: «Сами Небеса прислали мне вас на помощь. Слава о вельможе Огури и его рото обошла всю страну. Обитатели дома Коно с радостью поделятся всем, что смогут собрать ему на помощь. А теперь, милостивые государи, прошу подумать о просьбе вашего Ситиро». – «Получите наше согласие незамедлительно, – сказал Хёсукэ. – Мы приложим все силы, чтобы разгромить всех ваших врагов. Дело дома Коно для нас представляет такую же важность, как дело Огури».