Затем отряды Имагава, Омори и Кацураяма двинулись на штурм города. Серьезное сопротивление они встретили только у Кэхайдзаки. Этот район притонов упорно обороняли самураи под командованием Тюму-но Тайсукэ, а об упорстве сражения последующие поколения узнали после того, как земледельцы на полях здесь во времена эпохи Мэйдзи обнаружили черепа, кости и остатки военного снаряжения. Тем временем Мицутака и Мотинака все еще устраивали пиры и бражничали во дворце, празднование продолжалось с тех пор, как они вошли сюда, выдворив из него Мотиудзи. Как только над зданиями, подожженными наступающими Имагава, поднялся дым, как только со стороны марширующих самураев показались клубы пыли, как только крики достигли Небес и потрясли Землю, когда птица кондзитё (вызывающая землетрясение) захлопала своими тяжелыми крылами над дважды подвергшимся ударам городом, сердца приличных жителей Камакуры, привыкших к таким событиям жизни, замерли вместе с ними. Женщины попадали в обморок, мужчины съежились от страха, девочки закричали, пытаясь скрыться в одеждах своих матерей, а мальчики просто оконфузились, чего им делать не следовало. Однако жители Канто снова воспылали преданностью своему сёгуну, и народ заполонил улицы с приветствием подходящим вооруженным отрядам. Немногие из тех, кто сохранил верность Инукакэ Нюдо, точно так же готовы были умереть на своих путях, причем никакого другого выбора в старой Японии им не досталось. Когда на внешние ворота дворца Окура посыпались удары, Мицутака и Мотинака его уже покинули. Отступление через горы представлялось невозможным, зато они смогли добраться до Юки-но Сита. Здесь к ним присоединился Дзэнсю. Его усадьбу в Инукакэ осадил сам Норизанэ, и из сотни ее защитников ни одного человека в живых не осталось. Они ценой своей жизни обеспечили Нюдо шанс на отступление. Тюму-но Тайсукэ, приходившийся сыном Удзинори, разгромленный под Кэхайдзакой, тоже присоединился к ним. Тем самым все четверо встретились у Акабаси (Красного моста) Хатимангу. Прощаясь навсегда, они сложили перед собой ладони. «Войдя на территорию соседнего монастыря, они зарубили друг друга насмерть. Их жены, родственники и рото числом сорок человек вспороли себе животы. Потомкам своим они оставили пользующиеся дурной славой имена». Так увековечил их летописец. К настоящему времени, можно добавить, такой незрелый вывод в Японии подвергается официальному пересмотру. Несчастный Мотинака оставил предсмертное стихотворение:
Во время цветения показываются многочисленные цветы,
Потом наступает время, когда лепестки опадают. Ло! Гора вишни.