— Давайте подумаем, товарищи, что делать. Я дал слово секретарю обкома к первому ноября убрать весь хлеб. Выдюжим?
— Так оно ведь, кто ее знает, шего она, погода, еще сошинит.
— Выдюжим, Василий Иванович, — твердо сказал Плетнев.
— Сделаем, — поддержала его Федотова.
— А ты, Тепляков, значит, сомневаешься? — Василий Иванович немигающим взглядом смотрел на своего заместителя.
— Пошто? Я не сомневаюсь, просто надо подумать со всех сторон…
— Думай с одной стороны. Сделать — и все!
— Так я ше… — Тепляков смущенно потупился и сделал вид, что изучает сводку.
— Я вот что думаю, Василий Иванович… — начал Плетнев.
В кабинете Рыбакова еще совещались, а в зале парткабинета уже собрались все, кого вызвали на совещание. Люди привыкли не опаздывать. Тут были уполномоченные райкома, руководители МТС и колхозов.
Ровно в одиннадцать началось совещание.
— Митинговать, товарищи, некогда, — медленно, жестко заговорил Рыбаков. — Время дороже слов. Мы проваливаем хлебозаготовки. В среднем по району девятнадцать процентов. Обком партии установил срок окончания уборки к первому ноября. Мы от вашего имени заверили областной комитет, что малышенские коммунисты справятся с заданием. Сейчас послушаем председателей и уполномоченных. Потом договоримся о конкретных делах. Начнем с «Новой жизни». Давай, Новожилова.
— Нынче у нас с уборкой получше, а хвалиться все-таки нечем. График не выполняем. Сдано всего тридцать шесть процентов. Много хлеба на корню. И в суслонах много. С ними совсем беда. Прорастает и гниет. Комбайны второй день не молотят…
— Ты что тут панихиду завела? — перебил ее Рыбаков. — Нас не разжалобишь. Не затем собрались. Доложи, как будешь положение поправлять.
— Позвольте мне, — поднялся Шамов. — Я уполномоченный в этом колхозе. Тут товарищ Новожилова, прямо скажем, дезориентирует руководство. Если проанализировать ход уборки и хлебозаготовок за последние три пятидневки, то будет виден несомненный рост темпов. Цифры, как говорят, упрямая вещь. А цифры свидетельствуют именно об этом.
— Ни о чем они не свидетельствуют. Это вы за них говорите, — с непонятной озлобленностью воскликнула Новожилова. — Бобылев пригнал комбайн, поставил на молотьбу, вот и весь секрет. А сейчас комбайн поломался…
— Товарищ Новожилова! — строго прикрикнул Шамов. — Попрошу не перебивать. Пора, наконец, научиться разбираться в явлениях жизни, находить причины тех или иных изменений. Не комбайн, который вы выпросили у Бобылева, решил дело. А энтузиазм и трудовой подъем колхозников. С первых дней уборки мы развернули широкую и разностороннюю массово-политическую работу. Агитколлектив колхоза пополнился грамотными, способными агитаторами. Каждый день в бригадах выпускаются «молнии», заполняются Доски показателей соцсоревнования. И если первые две пятидневки колхоз безнадежно отставал с жатвой…