– Ничего, – шепнула Сашка. – Зато будет что вспомнить!
А я спросила:
– Как мы только поймем, в каком саду есть персики, а в каком их нет?
– Спокойно, – зашептала Сашка. – Я иду на запах, – и показала пальцем, – сюда!
Федька попытался просунуть голову между заборинами.
– Да, вон дерево! – воскликнул он. – Точно, персиковое! Маленькое такое…
– Полезли! – скомандовала Сашка.
Сашка хотела, чтобы мы лезли через забор. А я говорила, что можно попросту войти через калитку: в этом доме сдавалось жилье, и никто бы не удивился поздним посетителям – подумали бы, что пришли постояльцы. Но Сашка только отмахнулась – она не искала простых путей. А, забравшись на забор, огорченно заявила:
– Что-то я никакой собаки не вижу.
– Какой еще собаки? – спросила я.
– Ну, которая будет на нас лаять, а мы побежим спасаться.
Чтобы сделать Сашке приятное, Федька несколько раз гавкнул.
– Федька! – крикнули на него мы вдвоем, а тот довольно захихикал.
Под персиковым деревом мы стояли в недоумении. Оно было совсем невысоким, и ветки склонялись почти к земле от персикового груза.
– Даже залезать на дерево не надо… – грустно сказала Сашка.
Мы с Федькой сорвали несколько персиков, Сашка набросала в футболку сколько могла и теперь выглядела, как заядлая теннисистка которая не расстается с теннисными мячиками ни днем ни ночью. Вышли мы спокойно, через калитку (Сашка не решилась лезть с персиками через забор – фрукты ей были важнее). Как мы ни оглядывались, никто нас не остановил, никто не закричал, не погнался… Когда мы пришли на свою кухню помыть персики, в раковине сидела сколопендра и осуждающе смотрела на нас.
Сашка махнула рукой:
– Чего их мыть-то…
Приближалось утро. Мы сидели на кроватях и грустно жевали краденое. Только Федька не переживал и таскал персики у Сашки. Та не обращала внимания.
– Надо их отблагодарить! – вдруг подпрыгнула Сашка. – Я у них на заборе что-то нарисую…
Мы с Федькой хихикнули.
– Картинку! – заявила Сашка. – Картинку нарисую! И не на заборе – на калитке! И получится, как будто я сделала работу и мне за нее заплатили персиками, – Сашка задумчиво вгрызлась в очередной. – У меня есть краски, которые по металлу хорошо пойдут, а калитка у них металлическая… А перед нею фонарь, освещения достаточно… Вперед!
Сашка резко поднялась с кровати, вытерла руки об одежду, схватила сумку с красками и выбежала на улицу. Мы побежали следом за ней.
– Следите, чтобы никто не шел! – приказала нам Сашка, и мы с Федькой, как два постовых, стояли поодаль.
Что Сашка рисовала, мы не видели. Меня клонило в сон, Федька с другой стороны калитки все ходил поперек дороги. Когда довольная Сашка сказала, что всё, я сразу же поплелась к дому и свалилась на кровать. Пока мы возвращались, Федька похихикивал, и я краем сознания подумала, что он успел взглянуть на Сашкино творчество. Но сон свалил меня, и снились мне сколопендры, которые осуждающе махали лапами.