– Чушь-то чушь, – вырвалось у меня. – А ключ-то мой ты на самом деле продавщице отдал!
– Я?
– Ты! И не отпирайся! Мне об этом не только уборщица говорила. Продавщица тоже. Я её специально спрашивала, как выглядел тот, кто ключ нашёл.
– Понятно, – медленно кивнул Никита. – А я не отпираюсь. Ключ отдал я.
– И где ты его взял? – подскочила я.
– На полу.
– Под прилавком?
– Нет, на полу в школьной раздевалке.
Я несколько раз открыла и закрыла рот, не сумев ничего выговорить.
– Ну да, – кивнул Никита. – Я тебе всё расскажу, если хочешь. Только не здесь, ладно?
Я кивнула и поплелась за ним прочь от магазина.
У подъезда я вытащила из переноски Апполинарию, сунула её за пазуху, махнула Никите и помчалась домой. По дороге он так ничего мне и не рассказал. И не потому, что не хотел. Просто началась такая метель, что не до рассказов было. Когда порывы ветра чуть утихали, мы успевали только смахнуть снег с воротников и протереть глаза.
– Я вечером зайду, – крикнул Никита, когда мы повернули к дому. Я кивнула. Вот и весь разговор.
В подъезде Апполинария громко мяукала, не желая сидеть под курткой. Я лихорадочно тыкала ключом в замочную скважину и никак не могла попасть. Не знаю, чем бы дело закончилось, если бы в прихожей не раздались шаги.
– Папа! – пискнула я и нажала на звонок.
Дверь открылась сразу же.
Папа стоял на пороге и изумлённо смотрел на нас с Апполинарией.
– Привет, – поздоровалась я.
– Привет, – ответил он, пропуская нас в квартиру. – Это кто?
– Кошка, – объяснила я. – Апполинария.
– Как?
– Апполинария. Правда, красиво звучит?
Папа хмыкнул.
– Ты только не ругайся, – попросила я. – Мы её с одним мальчиком в парке нашли. Она бы замёрзла там.
– Хочешь сказать, что теперь это наша кошка? – догадался папа.
– Ага, – кивнула я и потупилась. – Если ты нас не выгонишь.
Папа протянул руку и вытащил Апполинарию из-под моей куртки. Она коротко мяукнула и попыталась цапнуть его за палец.
– Шустрая, – заметил папа и погладил серую спинку.
Кошка хрюкнула. Тогда папа перехватил её левой рукой и принялся чесать кошачий подбородок. Апполинария довольно замурлыкала.
– Не выгонишь? – переспросила я жалобно-жалобно.
– Я – то нет, – улыбнулся папа. – А вот мама, когда вернётся, может выгнать всех троих. Особенно, если мы обдерём обои и будем гадить на мебель.
– А мы не будем! – пообещала я. – Мы к её приезду научимся вести себя как надо.
– Хорошо бы, – недоверчиво вздохнул папа и поставил киску на пол.
Она подскочила к его ноге и потёрлась мордочкой о штанину.
– О, – засмеялся папа, – да вы подлизы!
– Мы – да, – кивнула я. – Но мы хорошие. Пошли обедать!