– Но нет никаких загадок, – возразили ему в ответ, – просто ты не хочешь слышать то, что и так слышно.
“Я хочу вспомнить себя. Мне нужно моё прошлое”, – Аноэль не знал – где он и с кем говорит, но хорошо знал, что его тревожит.
– Твоё прошлое – это твоё настоящее и ещё не родившееся будущее, – отозвался голос, продолжая говорить непонятными фразами, – это то, что ты делаешь сейчас и получаешь позже – как зерно, уже посаженное, но ещё не проросшее в колос.
“Если ты не хочешь мне помочь, то зачем нам продолжать разговор?” – Аноэль испытывал разочарование.
– Как же я могу помочь, если ты держишь свои глаза закрытыми и не хочешь их открыть? – Голос зазвучал порывом ветра, сокрушался хрустальным звоном каплей и отдавался покачиванием травы. – Ты должен сам увидеть то, что не хочешь видеть.
“Я хочу открыть их, но не знаю – как!”
И его глаза открылись.
Всё вокруг было полно изумрудной зелени, солнечных лучей, пронзающих свежую листву. Большие серые камни, покрытые разнообразным узором мхов, отдавали свое тепло, стоя кругом вокруг поляны. Он лежал посреди гигантских стволов деревьев, чьи вершины почти доставали неба. Солнечный свет падал на траву, по которой никто никогда не ступал, и каждая травинка светилась в его лучах как драгоценный камень.
Аноэль приподнял голову и увидел стоящую у одного из камней фигуру. Её очертания дрожали в теплом воздухе, словно она висела в воздухе, не касаясь земли.
– Всему своё время, твоя дорога создана тобой, и ты должен сам пройти её до конца, Аноэль – произнёс голос, называя его по имени. Но этот голос не принадлежал фигуре, не принадлежал он и кому-то ещё. Словно это говорили камни, деревья леса, солнечные лучи и сам воздух. Аноэль, ощущая себя слабее новорожденного, оперся на руку и приподнялся, силясь рассмотреть стоящую у камня фигуру. Но, каждый раз её очертания дрожали и размывались, словно поверх неё был наброшен серый плащ из тумана.
– Но все ответы находятся перед тобой, – голос таял. Аноэль боялся, что так и не сможет рассмотреть человека возле камня, когда тот неожиданно повернулся. И он смог увидеть на секунду лицо. Лицо женщины. А затем её очертания словно подхватил ветер, размывая в воздухе.
Аноэль бессильно упал назад, на траву. Всё вновь исчезло, остались только звуки. Но и они медленно сливались в один неясный гул, который удалялся, затихая вдали. Аноэль погружался всё глубже нечто, похожее на землю, вязкое, глухое и тянущее за собою куда-то вниз. Затем он ощутил боль в руке, словно её неимоверно жгло. Он втянул воздух, шипя от боли, и радостно подумал, что тело понемногу начинает слушаться его. Затем Аноэль инстинктивно дернул руку, стараясь подтянуть её к себе и избавить от источника боли. Но это было не так-то просто.