— А он сказал вам, что это было его распоряжение?
— Думаю, ему не очень нравится мистер Трэппер.
— Думаю, вы преуменьшаете. Ему никто из нас не нравится.
— Ему нравишься ты.
Энди споткнулась и едва удержалась от падения. Генерал продолжил ехать вперед, не обращая внимания ни на камеру, ни на ее удивление:
— Лайон в последнее время стал вести себя странно. Мы обычно редко видим его в течение дня. Он уходит с рассветом и возвращается к ужину или и того позже. С тех пор как ты здесь, он болтается рядом с домом, как лис, учуявший кур.
— Он просто защищает вас. Лайон наказал мне не утомлять вас и не сметь лезть в ваши личные дела.
— Вот что с ним не так. Он слишком глубоко погрузился в мою жизнь, а о своей позабыл. Если хочешь знать, я думаю, его дела похуже моих.
Они добрались до открытой площадки на берегу реки. Тони и Уоррен стояли рядом с Джилом, который, точно курица-наседка, хлопотал над своими микрофонами, подключая их к батарейкам питания. Ее кресло было установлено рядом с коляской генерала. Как только Джил отрегулировал звук и установил фильтр, чтобы насколько возможно приглушить шум воды, Джеф приступил к съемке последнего интервью.
Поскольку Тони не надо было беспокоиться об освещении, он прилег под деревом и задремал. Уоррен поспешно записывал вопросы Энди в блокнот: они могут понадобиться, если возникнет необходимость делать обратную запись. Джил сидел по-турецки на земле в наушниках, контролируя запись. Лес околачивался позади Джефа и слушал, периодически постукивая пальцами по зубам. Лайон прислонился к стволу кипариса и, скрестив ноги и руки, лениво наблюдал за всем происходящим.
Потом Энди так и не могла понять, в каком именно месте она упустила из рук нить разговора. Сначала все шло по плану. Она задавала заранее приготовленные вопросы о войне в целом, как и просил генерал. Он отвечал на них, как всегда, пространно и непринужденно. Потом он вдруг вспомнил забавный случай о французском фермере и его жене, которые умудрились спрятать на сеновале целый взвод солдат.
И тут покатилось. Генерал Рэтлиф рассказывал одну историю за другой. Энди забыла про вопросы. Проснулся Тони и тоже стал слушать. Вскоре все они дружно хохотали. Джил даже не пытался заглушить смех в записи. Энди заметила, что даже Лайон пару раз улыбнулся. Генерал сам от души смеялся над своими рассказами. Строго говоря, это было уже не совсем интервью, а монолог-импровизация.
— Генерал Рэтлиф, это было просто восхитительно, — сказала Энди, сняв свой микрофон и отдавая его Джилу.
Она наклонилась к старику открепить клипсу, держащую микрофон, и сердечно обняла его.