В ранольском секторе вверх дружно взметнулись восемь рук, одновременно черный коротышка сделал шаг вперед.
– Представитель Альгера Андерсон Рут лишается слова на данной процессуальной стадии за призыв, направленный на ниспровержение основ правосудия! – рявкнул он. – Лига независимых миров А3 представлена в настоящем деле непосредственно Высоким судебным присутствием. Заявление о том, что она одновременно может являться ответчиком по иску – в сфере собственной юрисдикции – абсурдно и оскорбительно!
– Учитывая очевидную некомпетентность представителя Андерсон Рут, Высокое судебное присутствие не рассматривает сделанное заявление как умышленное оскорбление, – источником этого голоса, в мгновение словно заполнившего собой весь зал, несомненно, являлся загадочный паланкин. – Тем не менее в случае повторения подобного поведения кем-либо из представителей Альгера Высокое судебное присутствие примет формальное решение в пользу истца!
Руки в зеленом секторе немедленно опустились. Очевидно, чего-то подобного ранольцы и добивались.
Обескураженная Рут, пряча глаза, отступила за спины товарищей.
Голицын тяжело вздохнул: на Андерсон в этом процессе у них была основная ставка. Теперь же выступать предстояло ему самому.
– С глубоким почтением к Высокому судебному присутствию, я, Голицын Иван, представитель Альгера, оглашаю следующие возражения на заявленные требования, – выговорил он, поднимая руку. – В соответствии с параграфами…
Иван и сам понимал, что выступает слабо: ни одного серьезного аргумента по сути спора он так и не нашел. Приходилось придираться к формулировкам, подвергать сомнению корректность ссылок и уместность аналогий. В одном случае, обнаружив в иске очевидную опечатку, Голицын построил на этом целую теорию о том, что, мол, небрежно подойдя к оформлению своих требований, Ранола вообще утратила права ссылаться на Основы Справедливости (некоторые основания для такого вывода в праве Лиги действительно имелись, но, во-первых, как подозревал Иван, под «небрежностью» здесь должно было пониматься нечто совершенно иное, а во-вторых, как выяснилось позднее, опечатка была лишь в переводе на язык Альгера, а в оригинале отсутствовала).
Закончив, Голицын с облегчением опустил затекшую руку и уступил место докладчика Танаке. В доказательство того, что в требованиях истцу следует отказать, японец сослался на два «аналогичных» дела: в одном два крестьянина спорили насчет курятника (межпланетные отношения регулировались совершенно другими разделами Правового Свода – это даже Иван знал), решение по другому выносил суд Криммы, а тамошние процессуальные правила от местных отличались принципиально.