— Так ты же говорила, что твой муж скоро вернется, — осторожным голосом сказал Маркел.
— Говорила! — с вызовом ответила Параска. — А что мне еще говорить? Так и мне Лука Иванович уже сколько раз говорил, что ездили наши люди в этот город Венден, в Ливонию, и договорились с тамошним воеводой фон Крюком, и этот их фон Крюк божился, что как только получит добро от своего государя, так сразу начнет менять наших на своих.
— А этих его своих у нас достаточно? — спросил Маркел.
— Как будто да, — ответила Параска и опять вздохнула. — Своих, этих фон Крюковых, у нас двенадцать, а вот сколько наших у него, никто не знает.
— Но твой же есть!
— Говорят, что есть, — нехотя ответила Параска. — Это одни так говорят. А другие говорят, что нет его там! Что он давно убитый и в чужой земле схороненный, без отпевания даже. И мне за него идет каждый год восемь рублей от государя. Ну, и еще взяли в службу.
— Да ты садись, — сказал Маркел.
Параска села к столу, с краю. Маркел тоже сел и положил руки на стол. Но руки мелко тряслись, и он их спрятал. И нарочито бодрым голосом сказал:
— Может, налить по шкалику? Пока соль найдется.
— Я по ночам не пью, — строго ответила Параска. — А Гапка, вот кто пьет! Вот бы сюда Гапку…
— А сколько ей?
— Да сколько нам вместе обоим.
— Ну… — только и сказал Маркел, опять не зная, о чем говорить.
Тогда заговорила Параска:
— Трофима очень жалко, Трофим был душевный человек. И одолжит всегда, и обратно не торопит. И на службе все его любили. Князь Семен как его сегодня мертвым увидел, так чуть не прослезился. А после велел сделать все честь по чести, по-боярски. Как его хорошо обрядили! В князя Семена шубу! И шапку положили новую, гроб красной парчой обили. А какой славный лежит! И улыбается. Ну как живой!
— Где лежит? — спросил Маркел.
— У нас здесь, в домовой часовенке, — ответила Параска. — Ты завтра утром обязательно сходи. Ты ему глянулся. Он никого к себе не допускал, а ты сподобился. — И вдруг спросила: — А за что его зарезали?
— За службу, — кратко ответил Маркел.
— Это понятно, что за службу. А за какую?
Маркел промолчал. Параска покосилась на дверь, а после навалилась на стол грудью и, приблизившись к Маркелу, чуть слышно спросила:
— За царскую, да?
— У нас вся служба царская, — тихо ответил Маркел.
— Это я знаю! — сердито сказала Параска. — А я про то, что за царя? За то, что его извели?
— Кто сказал, что царя извели? — строго спросил Маркел.
— Все говорят, — ответила Параска. — Только каждый говорит по-своему. А Трофим хотел узнать, как оно было на самом деле. За это его и зарезали. Так?