– Новая тень, – сказал я, не успев додумать мысль до конца.
– Башню на сто восемьдесят! – распорядился Прокофьев.
«Оса», сидевшая в засаде за останцами и осыпавшая снарядами выход из расщелины, действительно выбралась, чтобы посмотреть, что происходит на контрольной точке, которую она так рьяно охраняла…
– Ну а потоммм, – протянул Марис Янсонс, который, как оказалось, был командиром той самой «Осы». – Мы не могли прицелиться. Мы – отъезжать, а вы – стрелять и попадать.
Дело было в столовой после окончания учений и «разборов полета». В желудке ощущалась приятная тяжесть от съеденных голубцов и салата оливье, двести граммов хорошей водки помогли расслабиться и почувствовать себя в холодных стенах сурового камчатского гарнизона почти как дома. Но более всего грело душу чувство победы. Прочие экипажи подходили, чтобы поздравить нас, обсудить ситуации, возникшие во время маневров, поделиться наблюдениями и замечаниями. И вот настала очередь нашего соперника по крымской «песочнице» Янсонса. Водка не оживила его вечно скучающий взор и не сделала речь более развязной и энергичной.
Я же, сидя на диване чуть поодаль от стола, за которым все еще звучали тосты и звенели вилки с ножами, расслабленно курил «Полет» и, полузакрыв глаза, вспоминал последние минуты учений. Вот танк Янсонса замирает, опустив в машинном унынии ствол пушки, над его кормой полыхает электрическое сияние. Я так и не понял, куда именно Горобец послал снаряд, но сегодня он явно был в ударе: три танка условного противника и три критических попадания. Это был настоящий рекорд! Нам повезло, что хитрый хохол не покинул экипаж, как собирался поначалу.
Вот я перехватываю поудобнее джойстик и начинаю выводить-выводить-выводить… Траки «Осы» неожиданно находят, за что зацепиться, – наверное, это был скол на краю каверны, выбитый предыдущим неприятельским снарядом, своеобразная ступенька. И «Оса» выбирается из ловушки!
Наши орут, свистят, хлопают меня по плечам. Я подвожу танк к контрольной точке, где-то на башне по секундомеру начинают отсчитывать время, положенное для захвата. Мы стоим, открытые со всех сторон, и никто не ведет по нам огонь, потому что уже некому. Некому!
В общем, мы отстрелялись.
После того как, полуживые от усталости, мы выбрались из пункта управления, Черников в курилке поделился по секрету, что сегодня мы спасли репутацию своего экипажа. Дескать, нас хоть и сформировали одними из первых, но у нас не все шло гладко на тренировках по сравнению с командой того же Янсонса. Дескать, мы были далеко не в числе любимчиков у партийных бонз, но теперь, мол, мы задали жару…