— Да, герр генерал.
— В таком случае мне надо немного подумать. Ждите.
Циммерман обдумывал решение, поворачиваясь из стороны в сторону в своем кресле. Он задумчиво посмотрел на север и в который раз увидел луга, подходящие к южному берегу Неретвы, стальной мост, перекинутый через реку, северный берег, взбегающий к каменистой гряде — линии обороны партизан под командованием полковника Ласло. На восток, к ущелью, уходила бело-зеленая лента реки. Он повернулся направо. К югу простирался глухой сосновый бор, который на первый взгляд казался безобидно пустынным, пока привыкшие к темноте глаза не различили угловатые силуэты, тщательно замаскированные от любопытных глаз брезентом и сосновыми ветками. Вид этих скрытых в лесу танков, авангарда двух бронетанковых дивизий помог Циммерману принять окончательное решение. Он взял в руки микрофон.
— Гауптман Нойфельд? Я разработал план действий. Прошу вас беспрекословно выполнять следующие инструкции…
Дрошный снял с головы параллельно включенные наушники и неуверенно спросил у Нойфельда:
— По-моему, генерал слишком многого от нас хочет. Вам не кажется?
Нойфельд отрицательно покачал головой.
— Генерал Циммерман всегда знает, что делает. Таких людей, как Меллори, ему ничего не стоит раскусить.
— Хотелось бы верить, — неуверенно произнес Дрошный.
Они вышли на улицу. Нойфельд сказал, обращаясь к радисту:
— Капитана Меллори ко мне. И сержанта Баера тоже.
Когда Меллори вошел к Нойфельду, Дрошный и Баер уже были там. Нойфельд был деловит и краток.
— Вас заберет самолет на лыжах. Только такой самолет способен приземлиться в этих чертовых горах. У вас есть несколько часов для сна. Вы отправитесь не раньше четырех. Вопросы есть?
— Где находится аэродром?
— На поляне, в километре отсюда. Что еще?
— Вопросов больше нет. Только если можно, поскорее. Вот и все.
— Вам не надо беспокоиться, Меллори, — прочувственно произнес Нойфельд. — Я сам мечтаю поскорее вас отправить. Вы для меня, честно говоря, как бельмо на глазу. И чем скорее вас здесь не будет, тем лучше.
Меллори понимающе кивнул и вышел. Нойфельд повернулся к Баеру:
— У меня к вам небольшое поручение, сержант. Небольшое, но очень ответственное…
Меллори медленно шел по территории лагеря, погрузившись в свои мысли. Когда он подходил к своему временному пристанищу, дверь барака открылась и оттуда появился Андреа, окутанный сигарным дымом. Не произнеся ни слова и сердито нахмурившись, он прошел мимо Меллори. Из комнаты слышались звуки гитары. Петар, как обычно, наигрывал югославскую версию «Покинутой любви». Видимо, это была его любимая песня. Когда Меллори вошел, Мария, Рейнольдс и Гроувс тихо сидели рядом, Миллер лежал в спальном мешке с неизменным томиком стихов в руках.