Вершины Данелии: «Не горюй» и «Осенний марафон». Они тоже перевернули душу и остались, остались, не старея и сияя.
Сейчас ему восемьдесят четыре года. Так что напрасно Меричка плакала басом. Он живет, не пьет (завязал) и работает. Снял анимационный фильм, за который получил азиатского «Оскара». Я про такой даже не слышала. Написал книгу, которая стала бестселлером.
Недавно он позвонил мне и спросил:
– У тебя не осталось копии письма?
Имелось в виду то письмо, которое я написала ему на вершине любви.
– А зачем тебе? – удивилась я.
– Оно лежало у меня в выходном костюме, во внутреннем кармане. Я хотел, чтобы меня похоронили вместе с письмом.
– И чего? – не поняла я.
– Письмо пропало. Не понимаю, куда делось?
– Жена нашла и порвала, – догадалась я.
– Что, она по карманам шарит?
– Значит, у письма выросли крылья и оно улетело.
– У тебя не осталось копии?
Данелия меня хорошо знал. Удачные письма я рассматривала как подлинник.
– Я поищу, – пообещала я.
– Только не тяни, – попросил он.
Эту историю я уже написала в отдельном рассказе. Приходится повторяться, но что же делать? Как было, так было…
Письмо может лежать в архиве.
Мой архив на втором этаже. Лестница крутая. Еще грохнусь…
Я постояла возле лестницы и отошла. Что было, то прошло. Или не прошло…
В девятнадцатом веке существовала буква, которая называлась «хер». Она писалась как большой икс. Похерить – значит перечеркнуть крест-накрест.
Перестройка похерила нашу привычную жизнь.
Перестройка разрушила кинопрокат.
Перестройка испортила нацию. Русские стали практичными, как американцы. А где же широкая бескорыстная русская душа?
Сплошные развалины. Но… всплыл следующий мужчина, который протянул мне руку помощи. Это Михаил Сергеевич Горбачев.
Горбачев пришел к власти и привел с собой перестройку. Вся страна уселась перед телевизором. Было интереснее смотреть телевизор, чем жить. Но и жить тоже очень интересно. Толпа превратилась в народ. Запад вздохнул с облегчением. Они боялись русских. Было непонятно, что ждать от Брежнева и его окружения, глубоких мрачных стариков. Они вполне могли выжить из ума и шибануть атомной бомбой. А Михаил Сергеевич с женой Раисой Максимовной производили благоприятное впечатление: в расцвете лет, улыбающиеся, адекватные.
Возник интерес к нашей культуре, литературе.
Меня пригласили во Франкфурт на книжную ярмарку. Пригласили также писателей Чингиза Айтматова и Фазиля Искандера. Я была польщена. Один и другой – классики. А я… как говорится: куда конь с копытом, туда рак с клешней.
Тем не менее я приехала на ярмарку и увидела на стенде три свои книги, толщиной в кирпич, в немецком переводе. Книги были в суперобложках: розовой, желтой и красной. Обложки яркие, блестящие, как леденцы. Их хотелось лизнуть. Эти книги выпустило издательство ГДР (название забыла).