Не скрою, ко мне уже обращались агенты из Англии и Америки. Велись вялые переговоры. А здесь – все оперативно, конкретно, с доставкой на дом, прямо на кухне… Кори достала листочек бумаги, расчертила его шариковой ручкой, сделала бланк – это был договор о намерениях. По этому договору я должна была сотрудничать только с издательством «Диогенес».
Дальше – больше. Красавицы вернулись в Цюрих, вызвали из Германии Ангелику и сказали ей: если она уговорит меня заключить договор с «Диогенес», то получит работу в их издательстве. У них как раз не было слависта.
А меня и уговаривать не надо. Они предложили суперщедрый договор. Я бы согласилась и на половину. И даже на треть.
Жизнь Ангелики тоже изменилась в лучшую сторону. Прежде она жила в маленьком немецком городке, получала пособие по безработице – жалкие гроши. А тут – столица немецкоязычной Швейцарии, налаженная красивая страна, работа по специальности в одном из крупнейших немецких издательств. И зарплата, в пятнадцать раз превышающая прежнее пособие. Живи – не хочу.
Ангелика переехала в Цюрих. Меня пригласили для заключения договора. Билет на самолет – бизнес-класс. Гостиница «Европа» – пять звезд, если не десять. Каждый день в номере меняли цветы, это были бежевые розы – такие совершенные, что я думала – цветы искусственные. Но нет.
Дани Кель пришел знакомиться со мной в издательство. На нем был дорогущий элегантный пиджак и повседневные джинсы, шелковый платок на шее. Лицо умное. Взволнованное. Он получил желаемого автора, как филателист получает редкую марку.
Вечером мы отправились в стриптиз-клуб: я, Ангелика, Дани и его заместитель Винфрид.
Я с интересом взирала на голых барышень. Они выглядели деревенскими, грубыми. Обычные проститутки. Несколько тощих как кролики. Одна – жопастая. Было очевидно, что ни одной книжки они в своей жизни не прочитали. Их приоритет – деньги, при этом любые, даже самые маленькие. Мне кажется, бездуховная женщина не может быть красивой.
Дани пригласил меня на танец.
Я танцевала, старалась двигаться легко и по возможности красиво. Мне было сорок восемь лет, практически под пятьдесят.
Пятьдесят – хороший возраст, но это понимаешь только в шестьдесят. (Цитата из Токаревой.)
С сегодняшней точки зрения я выглядела молодо, но все равно комплексовала. Мне бы хотелось быть моложе лет на двадцать, а лучше на тридцать. Писать книги можно и в пятьдесят, но танцевать лучше в двадцать.
Дани – издатель от Бога. Он знал всю мировую литературу досконально. Сам когда-то пробовал писать, но у него не получилось, и с тех пор он обожествлял всех, у кого это получилось. Дани был старше меня на десять лет, хорошая разница. Но самое интересное в нем – издательский талант, фанатичная преданность своему делу. Это был редкий издатель.