— Я потерял свою душу; она убита.
На следующий день «Ювентус» выставили на торги, а мы собрались на кризисное совещание в спортзале. Я это никогда не забуду.
Приехал Моджи. C виду он был как обычно: одет прекрасно, голову держит высоко. Но это был уже другой Моджи. К этому моменту начался новый скандал, с его сыном, что-то об измене. Он рассказал об этом и о том, как его все достало. И я с ним согласился. Это его личное дело, и к футболу оно не имеет отношения. Но даже не это тронуло меня больше всего.
Он заплакал, при всем честном народе. У меня живот перехватило. Я никогда прежде не видел его слабым. Он просто излучал мощь. А теперь... как объяснить? Еще совсем недавно он был моим начальником и грозил разорвать контракт, и все такое. А сейчас мне стало его жалко. Мир встал вверх дном. Мне, может быть, следовало сказать: ты сам во всем виноват. Но я чувствовал, как ему плохо. Мне больно было видеть, как пал человек такого рода. Я после много думал об этом, и вовсе не на тему: никому верить нельзя. Я начал кое-что понимать. Почему он все откладывал наши переговоры? Почему придавал им такое значение?
Может, он защищал меня?
Я все сильнее верил в это. Не знаю, право, но я все больше был склонен понимать это именно так. Он знал, что должно произойти. Он знал, что «Ювентус» уже никогда не будет прежним, и что я окажусь в дерьме, если он привяжет меня к клубу. И тогда мне уже будет от «Ювентуса» не отделаться. Я уверен, что он так думал. Моджи вообще-то редко жал на тормоза перед красным сигналом светофора, он вообще не дружил с правилами. Но он отлично справлялся со своей работой, берег игроков, я это точно знаю, без него моя карьера вряд ли была бы такой. Я благодарен ему за это. И когда весь мир поливал его грязью, я встал на его сторону. Мне нравился Лучано Моджи.
«Ювентус» напоминал тонущий корабль, толковали о переводе его в серию В или даже С. Вот до чего безумие дошло. Но и сегодня не все до меня доходит. Неужели мы, создавшие такую команду и выигравшие подряд два скудетто, станем ничем из-за чего-то, что не имеет к нашей игре никакого отношения? Это было уже че-
ресчур. И, похоже, только тогда до начальства дошло, насколько серьезно обстоит дело. Помню, рано утром мне позвонил Алессио Секко.
Алессио Секко был мой менеджер. Это он звонил мне и назначал тренировки: «Тренируемся сегодня в десять! Не опаздывай!» И все. А теперь он вдруг стал директором. Это было тошнотворно, я не мог принимать его всерьез. Но при первом звонке он сказал открытым текстом:
Если тебе поступят предложения, Златан, подписывайся. Это мой тебе совет.