– Я не хочу, чтобы у меня были натянутые отношения с ее родителями. Я не хочу, чтобы она потеряла то, чего у меня никогда не было. Это было бы очень эгоистично.
– Ты не собираешься отнимать ее у родственников. Тебе просто стоит найти к ним подход.
– Верно.
– Когда ты впервые встретился с Виви, ты же не знал, как с ней общаться.
Такер ничего не сказал. Но он помнил те странные ощущения, которые она в нем вызывала.
– Но в конце концов ты все понял.
– Она заставила меня понять.
– Она поможет тебе стать частью ее семьи. Ты же помог ей стать частью мира искусства? Ты совершаешь огромную ошибку. Возвращайся. Попытай счастья. Или через тридцать лет ты будешь похож на меня – одинокого и несчастного. Ты этого хочешь?
Картина, которую представил Такер, удивила его. Это будет не через тридцать лет, а через тридцать дней, когда он возвратится в свой стерильный пентхаус и холодный неуютный офис, где уже никогда не появится Виви.
– У тебя есть шанс начать новую жизнь. Ты привыкнешь к ее семье. – Констанцо наклонился на сиденье и сжал руку Такера. – Настоящей семье, частью которой ты обязательно станешь.
Такер усмехнулся:
– Однажды она уже сделала мне предложение.
Констанцо радостно рассмеялся:
– Эта девочка знает, чего хочет, и идет к своей цели. Может, тебе стоит у нее поучиться? – Он потрепал Такера по коленке. – Возвращайся в самолет. Успокойся немного – тебя ждет настоящая жизнь. Не только Виви и ее родственники, но дети… ваши дети. Темноволосый мальчик и светловолосая девочка.
Такер сглотнул. Он мог представить, как учит своих детей плавать или берет их с собой в оперу и будит, когда они там засыпают. Он мог представить, как Виви занимается домом и строит карьеру. Он мог вообразить, как путешествует с ней.
– Возвращайся домой, Такер. Мы можем обсудить дела в любое время. Но сейчас ты нужен Виви.
Дверь лимузина открылась, как если бы водитель подслушивал их разговор. Такер посмотрел на дверь, впервые увидев свободу и счастье, до которых было всего несколько шагов. Несколько шагов и восьмичасовой перелет. А затем два часа езды на машине.
Но Констанцо мог ошибаться, рисуя радужные картины их совместного будущего с Виви, – Такер не знал, простит ли она его выходку.
Два дня спустя Виви, поникшая и расстроенная, покинула госпиталь. Синди смеялась, хотя у нее болели ребра, так что ей дали обезболивающее, и она глубоко заснула на несколько часов. Когда в палате наступала тишина, Виви все время думала о Такере. Она не могла поверить, что настолько сглупила, вновь влюбившись в совершенно неподходящего ей человека. Но боль, которую она чувствовала в душе, подтверждала, что это так: она любит мужчину, который не отвечает ей взаимностью.