– И что? А теперь я повзрослела и набралась опыта. – Клео покачала головой. – А он ни тем ни другим так и не воспользовался.
Она, конечно, стала старше. Но вряд ли опытнее. Ее личная жизнь стояла на паузе с тех пор, как уехал Джек.
– Он все еще знакомится с повзрослевшей тобой. – Джинн сняла ложку пенки со своего капучино.
Клео подперла голову рукой. Перед глазами пронеслись воспоминания о том, как именно Джек «знакомился» с ней.
– На днях он поцеловал меня. Был пьян в стельку, но все-таки поцеловал. – Она до сих пор чувствовала его прикосновение.
Джинн просияла и явно заинтересовалась. Даже подалась вперед, не донеся ложку до рта.
– И что?
– А потом извинился.
Джинн издала звук, означавший одновременно сочувствие и удивление.
– Бедный Джек.
– Это Джек бедный?!
Предательница Джинн улыбнулась:
– А что потом?
– Ничего. Хотя нет, я влепила ему пощечину. – В ответ на озадаченный взгляд Джинн Клео махнула рукой. – За извинения. На следующий день мы об этом поговорили. И поссорились. Джек сказал, что должен думать за нас обоих. Будто у меня вообще нет права голоса. – От одной мысли об этом Клео объяла злость. – Теперь ни поцелуев, ни разговоров. И ничего уже не сделаешь.
– Я ничего не сделаю, а вот ты вполне можешь.
– Я?
– Да, ты. – Джинн пристально посмотрела на нее. – Ничего ведь не мешает тебе взять инициативу в свои руки.
Клео нахмурилась, обдумывая предложение.
– Кажется, нет.
Но разве может домашняя девочка Клео Ханиуэлл тягаться с женским идеалом Джека? Хочет ли она знать ответ на этот вопрос? И сможет ли потом с этим ответом жить? Есть только один способ это выяснить.
Джинн принялась стучать ногтями по столу и отвлекла Клео от ее мыслей.
– Если он тебе нужен, сделай что-нибудь. Пусть он точно знает, чего ты хочешь. А остальное предоставь ему.
Еще ни разу Клео не отказывалась принять брошенный вызов. Теперь она стояла у шпалеры, прикрепленной к стене дома под окном Джека, и, закусив губу, играла с молнией черного обтягивающего костюма. Кожа от нового кружевного комплекта ужасно чесалась.
К счастью, раньше никто не просил ее о чем-то невозможном или хотя бы опасном.
До недавних пор.
Теперь она сама себе бросила такой вызов. Ради Джека. Ради того, что может между ними произойти, если он позволит.
Клео знала, что рискует разбить себе сердце, а взглянув вверх, решила, что может еще и шею свернуть. Но оно все же того стоит.
Луна на ее стороне. Слабый свет, пробивавшийся сквозь листву, освещал ее собственную лестницу на небеса. Клео сорвала цветок плюмерии и воткнула в волосы. Взглянула на часы. В комнате Джека было темно уже пятнадцать минут.