Они свернули в заросли вереска в нескольких шагах от дороги, бросились на землю и тут же уснули. Когда Глорфиндэл, стоявший на страже, разбудил их, им показалось, что они еще даже не сомкнули глаз. Солнце поднялось уже высоко, и ночные облака и туман рассеялись.
— Выпейте это! — сказал Глорфиндэл, наливая каждому немного напитка из своей серебряной фляжки.
Напиток был чист, как ключевая вода, и такой же на вкус. От него не ощущались ни холод, ни тепло, но, как только они выпили, сила и бодрость вернулись в их тела. Позавтракали друзья черствым хлебом и сушеными фруктами — это все, что у них осталось. Но после напитка эта еда утолила голод лучше, чем плотный завтрак в Уделе.
Отдохнув всего около пяти часов, они вновь вышли на дорогу. Глорфиндэл по-прежнему торопил их и за весь день позволил сделать лишь две короткие передышки. К ночи они прошли почти двадцать миль и оказались у поворота Тракта — там, где он сворачивает направо и спускается в долину, направляясь прямо к Бруинену. Погони не было слышно, но Глорфиндэл не раз останавливался и прислушивался, пока еле тащившиеся хоббиты догоняли его, и лицо его становилось все более обеспокоенным.
Один или два раза он заговаривал со Скороходом по-эльфийски.
Но как бы ни беспокоились проводники, было ясно, что хоббиты ночью продолжать путь не смогут. Они шатались от усталости и не могли ни о чем думать, кроме как о своих несчастных ногах. Рана Фродо болела вдвое сильнее, и даже днем перед его глазами все застилала серая призрачная пелена. Он почти рад был наступлению ночи, когда мир казался ему не таким бесцветным и пустым.
Выступив на следующее утро в путь, хоббиты еще чувствовали сильную усталость. Однако до Брода оставалось еще много миль, и они ковыляли вперед, стараясь изо всех сил.
— У Реки — самая большая опасность, — сказал Глорфиндэл, — сердце мне говорит, что одни преследователи догоняют нас, а у Брода ждут другие.
Тракт продолжал спускаться, по обеим его сторонам росла густая трава, и хоббиты шли по ней, чтобы дать отдых уставшим ногам. В полдень Тракт внезапно ушел в тень под кронами высоких сосен, затем нырнул в глубокое узкое ущелье с влажными стенами из красного камня, поросшими мхом. Каждый шаг здесь отдавался эхом, и казалось, что вслед за путниками движется целая толпа. Наконец, будто сквозь ворота из света, Тракт вырвался из ущелья на открытое пространство. Там, за крутым спуском и плоской равниной длиной около мили, виднелся Брод к Ривенделлу. За рекой, на противоположном буром берегу, пересеченном вьющейся тропой, темнели высокие горы, вздымавшиеся отрог за отрогом, пик за пиком в тускнеющее небо.