— Да уж! — согласился Сэм. — И я считаю, что есть эльфы и… Эльфы. Все они — эльфы, но по-разному. Этот народ в Лориэне больше не странствует повсюду и больше похож на нас: похоже, здешние эльфы сроднились с Лориэном больше, чем хоббиты с Уделом. Трудно сказать, они ли сделали землю такой или земля сделала их, если вы меня понимаете. Здесь удивительно спокойно. Кажется, ничего не происходит, и никто не хочет, чтобы происходило. Если в этом какое-то волшебство, то оно настолько глубоко, что мне до него, как говорится, не докопаться.
— Оно здесь повсюду — сказал Фродо.
— Ну, — ответил Сэм, — я хочу сказать, что никто этим специально не занимается. Никаких фейерверков, которые обычно показывал бедный старый Гэндальф. Интересно, что мы ни разу за эти дни не видели Владыку и Владычицу. Теперь мне кажется, что она может делать удивительные вещи, если захочет. Мне так хочется увидеть эльфийское волшебство, господин Фродо!
— А мне нет, — сказал Фродо. — Я удовлетворен. И мне не хватает не фейерверков Гэндальфа, а его густых бровей, его вспыльчивости, его голоса.
— Вы правы, — согласился Сэм. — И не думайте, что мне не грустно без него. Просто я хотел взглянуть на волшебство, о котором рассказывают старые сказки. Никогда я не видел земли прекраснее этой. Как будто ты дома, и вокруг праздник, если вы меня понимаете. Мне не хочется уходить отсюда. Но чувствую, что придется уходить, и нужно это делать побыстрее. «Если лень заканчивать работу, лучше и не начинай ее» — так мой старик обычно говорил. Не думаю, чтобы этот народ мог еще чем-то, хоть и волшебством, помочь нам.
— Боюсь, ты прав, Сэм, — сказал Фродо. — Но я очень надеюсь, что перед уходом мы еще раз увидим Владычицу эльфов.
Он еще не договорил, как к ним приблизилась Владычица Галадриэль. Высокая, белоснежная, прекрасная, она появилась из-за деревьев и, не произнеся ни слова, поманила их к себе.
Повернувшись, она повела их на южный склон холма Карас-Галадон. Пройдя сквозь высокую живую изгородь, они оказались на каком-то открытом месте. Здесь не росли деревья, и над их головами было лишь высокое небо. Взошла вечерняя звезда, сверкая белым огнем над западными лесами. Владычица по длинной лестнице спустилась в глубокую зеленую лощину, по которой, журча, струился серебристый ручей, текущий от фонтана на холме. На дне лощины на невысокой подставке, вырезанной в форме ветвистого дерева, стояла широкая серебряная чаша, а рядом с ней — серебряный кувшин.
Галадриэль до краев наполнила чашу водой из ручья, дохнула на воду и, когда она успокоилась, заговорила.