Не теряя времени, Павел повел их к пещере. Он даже не мог предполагать, что за ним все время шел соглядатай, готовый в любую минуту убить его…
Павел неохотно поднялся, подошел к свече, подрезал фитиль и вернулся на место.
Нужно во что бы то ни стало прорваться в город и выполнить задание Пауля. Раз уж так получилось, пусть так и будет. Пауль правильно говорит: только делом можно доказать свою преданность… Мысли о приятном будущем захватили его. Он станет начальником полиции большого города, хозяином судеб тысяч и тысяч людей. Он отомстит всем за свои обиды и страдания. Там начнется совсем другая жизнь, в которой он, Ягуар, будет чувствовать себя, как рыба в воде. Только бы скорее, скорее!
Павел расстелил на полу шинель, лег на нее на бок лицом к свече. Он сразу почувствовал бесконечную усталость, как, наверное, испытывает ее хищный зверь, загнанный погоней, но все-таки ускользнувший от нее и сумевший найти спасение в своем логове.
Глава четвертая. Подозрения
Пащенко шел впереди своей поисковой группы, состоящей из сержанта Глыбы и рядового Матвеева. Александр зябко кутался в плащ-палатку, стараясь согреться.
Неприятно шуршали под ногами опавшие листья, неприятны были прикосновения мокрых ветвей к лицу, рукам, неуютным казалось все вокруг.
Глыба и Матвеев, идя след в след за командиром, перебрасывались иногда беззлобными шутками. Первый намекал на «питерское» происхождение Матвеева — коренного ленинградца, плохо знавшего лес, а второй — на показное казачество сержанта, который и в лесу не расставался с хлыстом.
— Мы, кубанские казаки, — вполголоса выговаривал Глыба Матвееву, — на особом счету у Адольфа Гитлера, Он сильно рассчитывал на нас: думал, что мы, казаки, не очень-то любим Советскую власть и что встретим врага хлебом-солью. Насчет хлеба не, знаю, а вот соли и перца у кубанских казаков оказалось с большим лишком. Узнали фашисты, что такое казачья шашка, казачья винтовка да казачья, любовь к своей Родине. И еще не то узнают, сволочи!
Пащенко остановился, с интересом посмотрел на Глыбу. Если бы сержанту еще немного роста, и он в самом деле был бы похож на глыбу. Но и при среднем росте от его широкоплечей, крепко сбитой фигуры веяло неодолимой физической силой. Худенький малорослый Матвеев со своим тонким голубоглазым лицом казался рядом с сержантом мальчиком.
— Проповедуешь доктрину вечного проклятия фашистам, Коля? — с улыбкой спросил Пащенко. Он уже успел сойтись с сержантом, они были ровесниками.
Конопатое лицо Глыбы с хитроватыми глазами, казалось, сошедшее со страниц Шолоховского «Тихого Дона», выразило откровенное удовлетворение.