– Я люблю тебя, Рейко. Я хочу тебя. Больше, чем детей. Больше, чем своего следующего дыхания.
Ощущение счастья было таким острым, что у нее подогнулись колени. Он легко подхватил ее на руки. Поцелуй продолжался, пока им хватало дыхания.
Дамион прижался щекой к ее виску:
– Я знаю, тебя пугает мой собственнический инстинкт. Я попробую как-нибудь умерить его. Не знаю как, но я постараюсь.
– Как?..
На его лице отразилось сначала беспокойство, потом недоумение. Об этом он и не задумывался. Секунды шли, он становился все бледнее.
– Дамион?
– У меня пока нет ответа. Единственное, в чем я уверен, – не могу жить без тебя. Останься со мной, умоляю!
Она вздохнула:
– Ну слава богу. Именно такой ответ и был мне нужен.
Он недоуменно нахмурил лоб:
– То есть?
– Узнать – у тебя нет всех ответов. И мне это ужасно нравится: это делает жизнь интересной. – Ее сердце дрогнуло. – Дамион…
– Не надо, Рейко. Зачем причинять себе лишнюю боль? Я связался с одним из лучших докторов, занимающихся проблемами оплодотворения. Если ты хочешь, мы могли бы узнать, какие у нас шансы. Или остается еще одно – просто усыновить ребенка.
Она чуть не задохнулась:
– Ты… ты мог бы пойти на это? Но твоя семья…
– Теперь, когда Сильвиан умер, никакой семьи больше нет. Это поставило меня в уникальное положение – самому решать свою судьбу. И я выбрал тебя. Сейчас и навсегда.
– Ты даже представить не можешь, что я чувствую…
– Достаточно для того, чтобы раздеться и немножко попотеть вместе со мной? – Он провел носом по ее подбородку.
Ее глаза наполнились слезами.
– Я так люблю тебя, Дамион.
Дамион вышел на залитый светом балкон и остановился как вкопанный:
– Оу… куда это я попал? Новое направление авангардизма? Или это я старый пень?
Рейко улыбнулась:
– Бедняжка. Только сейчас догадался? Мне нужно было сказать тебе об этом в первую нашу встречу.
Он уставился на представшую перед ним сцену:
– Так что тут происходит?
– Я пытаюсь освоить некоторые позы йоги, а Стефан пробует руку в своей первой абстрактной картине.
– Ага… Значит, он использует тебя в качестве холста?
Дамион склонил голову, чтобы лучше понять, что именно пытается изобразить их трехлетний сын.
Ее улыбка стала шире.
– Не нарушай процесс. Почему не позволить малышам-трехлеткам разрисовывать своих мамочек?
Их глаза встретились.
– А что делать их папочкам, чтобы пережить весь этот ужас?
– Они тоже могут поучаствовать и даже получить специальный приз.
Дамион тут же с энтузиазмом стянул с себя майку. Стефан завизжал от восторга, когда отец поднял его с маминой спины и пощекотал под ребрами.