Дрожь сотрясла все ее тело, а затем Дженну начало охватывать оцепенение, пока не стало трудно даже дышать. Ее худший кошмар стал реальностью: самый постыдный ее секрет выставлен на всеобщее обозрение. Доверие к ней разбилось в осколки, а доброе имя, завоеванное с таким трудом, измазано грязью. Его уже ни за что не восстановить!
Дилан перевел взгляд на кого-то, стоящего рядом с ним, и через пару секунд в ухе Дженны раздался голос Фелисити Синклер:
– Пойдемте, я отвезу вас домой. Так будет лучше для вас и для ребенка.
– С-спасибо. – Она поднялась со стула и направилась за Фи мимо столов, украшенных ее, Дженны, руками. Ее провожали обвиняющие взгляды гостей, полные отвращения. Казалось, путь через зал длился вечно, но наконец Фи вывела Дженну из ресторана и усадила в ожидавшую их машину. Дженна даже не удивилась, как эта женщина успела так быстро вызвать шофера. Вместо этого она бессильно опустилась на сиденье.
Фи села рядом и накрыла руку Дженны ладонью.
– Сделайте глубокий вдох. И еще один. Предоставьте Дилану позаботиться обо всем.
«С чего бы ему хотеть этого?» – мелькнуло в голове у Дженны. Она крепко зажмурилась, но перед глазами все еще стояло его лицо, особенно то выражение, которое на нем было, когда Фи вела ее через весь ресторан. Сковавшее ранее оцепенение начало постепенно отпускать, но на смену ему пришла разрывающая боль в груди.
– Все будет хорошо, – утешала ее Фи. – Все уже позади.
Да, разоблачение секрета позади, но больше никогда в ее жизни не будет ничего хорошего. Дженна видела, что во взгляде Дилана вместо ставших уже привычными тепла и любви теперь отражались боль и недоверие.
Тихий звонок раздался из изящной вечерней сумочки Фи.
– Да, мы едем к ней домой, – достав свой сотовый, ответила она.
Дженна расслышала, как на том конце провода мужской голос что-то сказал.
– Она сейчас в порядке, – заверила Фи. – Я на всякий случай побуду с ней, пока ты не приедешь.
Она убрала телефон в сумочку и пояснила:
– Дилан приедет, как только сможет потихоньку ускользнуть с праздника.
Дженна кивнула, понимая, что все равно уже ничего не изменить. Того, что было между ними, не вернешь. Дилану и всему семейству Ласситер ни к чему дурная слава, которую может принести им такая, как Дженна Монтгомери. Она всегда это знала и все равно посмела наивно мечтать о том, что все может быть иначе.
Но теперь она понимала: это невозможно.