– Если бы я не знал, что вы порядочный человек, Вальтерс, я наложил бы на вас за эти слова штраф. Если бы даже это был сам дьявол, полисмен никогда не должен благодарить Бога за то, что ему не удалось схватить его. Едва ли это было видение или обман зрения, – вы как думаете?
– Этот вопрос решить не так трудно, – вмешался в разговор Холмс, освещая вокруг нас землю своим маленьким карманным фонарем. – Да, – сказал он через некоторое время, – сапоги на этом человеке были исполинского размера, и если вся фигура такая же, то он должен быть великаном.
– Но что же с ним сталось?
– Я думаю, что он пробрался через эти кусты и затем выбежал на дорогу.
– Ну, все равно, – сказал инспектор с серьезным и задумчивым лицом, – кто бы он ни был и зачем бы не приходил сюда, теперь его здесь нет, между тем, у нас есть более важные вопросы, которые мы должны решить сейчас. Мистер Холмс, если вы ничего не имеете, я покажу вам весь дом.
Мы осмотрели все жилые помещения, но нигде не нашли ничего особенного. Очевидно, последние жильцы привезли с собой очень мало вещей; дом был снят с полной обстановкой. В шкафах находилось много платья торгового дома Маркс и Ко. По телеграфному запросу, сделанному раньше, оказалось, что торговый дом ничего не знал про своего клиента, кроме того, что он платил всегда аккуратно. Из личных вещей хозяина мы нашли только гитару и несколько трубок и книг, из которых одна была на испанском языке.
– Как вы видите, пока нет ничего особенного, – сказал Байнес, переходя из комнаты в комнату со свечей в руках. – Но теперь, мистер Холмс, попрошу вас спуститься в кухню; там есть кое-что, достойное внимания.
Кухня представляла собой большую мрачную комнату с высоким потолком. В одном углу лежал соломенный матрац; на нем, очевидно, спал повар. На столе грудами стояли грязные тарелки и блюда, без сомнения, остатки вчерашнего ужина.
– Посмотрите-ка сюда, – сказал Байнес, – что вы об этом думаете?
Он поднял свечу и осветил необыкновенный предмет, стоявший под полкой, на которой помещалась посуда. Это была какая-то черная, покрытая кожей, старая и высохшая фигура, напоминавшая собою сморщенного карлика. Сначала я подумал, что это мумия маленького негритенка, но потом мне показалось, что это старая высохшая обезьяна. В общем, довольно трудно было решить, на что она больше похожа, – на человека или на животное. Вместо пояса на фигуре было надето ожерелье из раковин.
– Очень интересно, – сказал Холмс, со вниманием рассматривая эту удивительную реликвию. – Есть еще что-нибудь?
Байнес молча поднес свечу к помойному ведру, в котором лежала целая груда перьев и костей какой-то большой белой птицы, очевидно, разорванной на куски. Холмс указал на гребешок, уцелевший на голове птицы.